Может быть, эта деградация сейчас происходит еще даже более быстрыми темпами. На соответствующих графиках можно увидеть, что за последние 2,5 млн лет мозги очень быстро увеличивались – от ранних Homo до кроманьонцев, а от кроманьонцев до нас мозги еще быстрее уменьшаются: мы за 25 тыс. лет потеряли где-то 100-150 г. Это настораживает. Хоббиты в итоге исчезли, когда пришел кто-то более разумный. Мы сейчас создаем этого более разумного в виде искусственного интеллекта. Когда наши мозги уменьшатся до размеров мозгов хоббитов, может быть, нас кто-нибудь обгонит – например, бурозубки. Тогда это будет печально. Мы являемся хорошим примером того, что эволюция гоминид – это не совсем эволюция мозга.

Существует еще один миф о том, что наш мозг практически безграничный в своих способностях, но при этом работает на какой-то небольшой процент – 25%, 10%, 5%. Это все абсолютная неправда. И ограничения у нас есть, и мозг у нас работает на сколько может. Наш мозг сделан не для того, чтобы решать философские задачи, рассчитывать траекторию полета на Луну или Марс, изобретать синхрофазотроны, радиотелескопы, интеграл брать с дифференциалами, антропологией заниматься. Наши мозги у нас для того, чтобы охотиться на антилоп в саванне, стрелять из лука, подкрадываться к добыче, общаться. Н.М.Пржевальский писал, что, с точки зрения монголов, главная забота мужчины – это охота, война и пьянки с друзьями, а все остальное сделает женщина. 

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=Q0SuyDoPtvQ

Наш мозг предназначен не для тех задач, которые нам иногда представляются. Я сейчас читаю лекцию, кто-то ее слушает, пытается понять, что я говорю. Для общения мозг предназначен (способность говорить, мимика, жестикуляция). С другой стороны, я не сильно общаюсь: я вижу сейчас камеру и презентацию, даже не вижу, кому рассказываю лекцию. Я уже использую мозг не для того, для чего он предназначен. Если бы мы сидели вокруг костра и рассказывали анекдоты – это было бы прямое назначение мозга. Все остальное – это уже бонус, дополнительные возможности. Все время наши мозги эволюционировали немного с запасом – это особенность нашего мозга. Наш сильно умный мозг создан для того, чтобы решать неожиданные, новые проблемы, которые вдруг возникают. Это отличает нас от более примитивных существ, у которых это происходит инстинктивно, когда все программы поведения прописаны. Мы по всей планете уже расселились и в космос стремимся потому, что мы можем решать непредвиденные задачи. Допустим, есть две группы. Представители одной группы с большим размером мозга легко решают неожиданно возникающую проблему и выживают. Представители другой группы с более маленьким размером мозга эту проблему решить не могут и погибают. В следующем поколении остаются только те, у кого размер мозга больше. Потом еще какая-то проблема возникает, кто-то ее решает и на следующий уровень переходит. Все время выживали люди с большим размером мозга. Но эти проблемы возникают редко: обычно в жизни происходят стандартные ситуации, а экстремальные бывают нечасто.

Поэтому наши мозги имеют ограничения: они у нас для того, чтобы в саванне охотиться с луком с отравленными стрелами – это уже высокая технология, а обычно просто с палкой бегали. Для этого наши мозги и предназначены. Поэтому есть проблемы, которые мы своим мозгом решить не можем вообще. Например, шимпанзе не может умножать и делить, стихами разговаривать, а человек может. Но человек не может делать что-то, о чем мы даже и подумать не можем. Предположение о том, что мозг работает не в полную силу, является мифом. В начале XX века один нейрофизиолог, занимающийся изучением мозга, дал интервью, в котором озвучил свое мнение о том, что люди могли бы использовать свой мозг лучше. Журналист, который брал у него интервью, указал в статье, что согласно мнению британских ученых мозг работает только на 10% примерно. Всем эта идея понравилась, и ее стали распространять, меняя цифры. Но мозг работает всегда на 100%. Можно какую-то активность мозга усилить, но какую-то при этом придется немного ослабить. Например, я могу начать упорно считать цифры, но при этом я буду плохо воспринимать музыку; могу усиленно заниматься музыкой, но плохо картошку чистить; гениально чистить картошку, но не смогу строить жилище из кости мамонта. У нас мозг большой и сложный – нельзя его напрячь целиком, весь сразу. Работает весь мозг, но на уровень сознания выходит только часть этой деятельности. 

Источник: https://logopedprofiportal.ru/blog/550444

Сейчас я говорю, у меня активно работает зона Брока (моторная организация речи) и немного память. У моих слушателей сейчас активно работает зона Вернике – слуховая организация речи. Потом я замолчу, кто-то будет меня спрашивать, и мы поменяемся местами. Это не значит, что у меня мозг работает только на 25%. Слуховая зона тоже работает, я контролирую то, что я говорю, я слышу. Если вдруг хлопнет дверь или за окном раздастся шум – я услышу: у меня слуховая зона тоже работает, но не выходит на уровень сознания. У человека даже активно подавляется слуховая зона во время говорения: если человек сам себя слышит со стороны, это уже шизофрения. Поэтому мы в своем интеллекте не далеко ушли от людей верхнего палеолита, которые строили жилища из костей мамонта и бегали за сайгаками по степям. Примерно на таком уровне мы до сих пор и остаемся. Надеюсь, когда-нибудь мы его преодолеем, но не факт. Пока у нас мозги уменьшаются.

Следующий миф говорит о том, что нашим организмом управляет мозг, и для выживания необходим большой мозг. В качестве примера можно привести дуб. У него нет нервной системы, но он живет 500 лет. Конкурентов у него практически никаких нет. Мозг не необходим для выживания: можно тысячи лет жить без мозга. Некоторые губки без нервной системы живут по 10 тысяч лет. Наш мозг не управляет организмом. У организма есть автономия. Сердце от мозга не особо зависит, оно и так работает, иначе пересадка была бы невозможна. Большинство клеток живут без нервной системы, прекрасно справляясь. С другой стороны, мозг не может жить без сердца, без остального организма. С тем же успехом можно сказать, что другой организм управляет мозгом. Мы, будучи людьми, привыкли к иерархии и к идее об уровнях управления: есть рабочие, начальники, царь, Бог, председатель исполкома, политбюро, президент. На свой организм мы эту иерархию проецируем: есть органы низшего и высшего уровня, мозг – самый высший. Это не так. Если человеку отрезать руку, его мозг уже будет работать иначе. Не только мозг управляет рукой, но и рука управляет мозгом человека. Мозг – это такая же часть организма, как любая другая часть организма. Они неотделимы друг от друга. Для многих людей еще характерно религиозное мышление: есть тело и душа. Но нет отдельно тела и души. Душа – это нейронные связи, нейромедиаторы, синоптические соединения, электрические импульсы, бегающие по аксонам, химия в виде белковых молекул на дендритах. Это физика, химия: нейроны, нервные клетки, со всеми своими атрибутами – это тоже часть тела, организм. 

Источник: https://birdinflight.com/ru/mir/20181204-neuroplasticity.html

Разделение мозга и организма – совершенно искусственно. У многих вообще нет нервной системы. Понятие нервной деятельности и нервной системы – не синонимы. У растений нет нервной системы, но есть чувствительность и реактивность, они реагируют: насекомоядные растения реагируют на добычу, дуб реагирует на времена года каким-то образом, хотя у него нет органов чувств. Многие растения реагируют на нападение насекомых: зарастают щетинками, выделяют клейкую смолу или что-то подобное. Это происходит именно в ответ на воздействие. Но нервной системы у них нет. Активность – необязательный атрибут нервной системы. Бывает, что нервная система есть, а активности нет – многие люди это демонстрируют.

Согласно еще одному мифу, наш большой мозг позволил нам выйти из Африки: наши предки эволюционировали в африканской саванне, а когда они стали умными, достигли определенного уровня развития, начали делать орудия, это позволило им покинуть пределы прародины и выйти в Евразию. Это не является правдой. Страусы, павианы, слоны, ослы, леопарды и многие другие животные покидали Африку или наоборот в нее заходили много раз до людей. Люди оказались самыми поздники в этом смысле из всех. Даже трубкозубы раньше людей мигрировали в обе стороны. Это грустно. Мы были самыми нетранспортабельными. По интеллекту мы превосходили всех животных, но мозги для этого не важны, а важна экологическая лабильность и способность преодолевать пространство. Нам сейчас кажется, что мы очень подвижные, выносливые, можем на тысячи километров мигрировать, а австралопитеки и древесные проконсулы были к этому не способны вообще. Они не умели мигрировать или делали это гораздо хуже павианов или страусов. Первые Homo уже научились мигрировать не потому, что у них были орудия и большие мозги, а потому, что они просто ходить нормально научились на большие расстояния. У нас вообще с ходьбой проблемы, потому что мы прямоходящие (позвоночник неправильно ориентирован) и стопоходящие, а это резко снижает скорость. Ранние австралопитеки, грацильные австралопитеки, массивные австралопитеки не были к этому приспособлены. Только развив нормальные пропорции, длинную ногу, определенное положение органов в теле, мы нормально стали перемещаться по открытым пространствам и приспособились к ним: научились питаться в саванне и вышли из леса. Даже первые Home rudolfensis все еще в немалой степени обитали в лесу: у них руки приспособлены к древолазанию. Мозги эволюционировали своим путем и по остаточному принципу.

Один из локальных мифов говорит о том, что наш большой мозг возник для борьбы с суровыми ледниковыми условиями: люди ледникового периода жили в окружении ужасных хищников, холодного климата, боролись с невзгодами, и поэтому стали умными. Конечно, это абсолютная неправда. Наши большие мозги возникли в тропиках. 99% нашей эволюции происходило в тропиках. Первые кроманьонцы, покинувшие пределы Африки 50-40 тыс. лет назад и расселявшиеся по Евразии, в основном не являются предками современных людей. Первые кроманьонцы, скорее всего, тоже благополучно вымерли в итоге. Даже несколько раз заменились на более успешных персонажей с юга. Миграции из Африки через Ближний Восток происходили неоднократно: последний раз в неолите было весьма основательное замещение первых европейских популяций новыми поселенцами с юга. Мозги большие формировались в тропиках, в Африке. В Евразии они уже по наследству доставались.

Версия про суровые ледниковые условия – это местный миф, который к реальности отношения имеют мало. На карте видно, что у нас большая часть планеты расположена в очень хорошей зоне. Это мы сидим где-то на краю земли, где приматы жить не должны. Мы живем не там, где мы должны жить. Иначе мы бы не были одеты в одежду, не было бы у нас отопления центрального, жилищ и прочего. И жилища, и огонь, и одежду изобрели не столько на севере – все это в тропиках появилось еще десятки тысяч лет назад, когда люди оттуда и выходить не собирались.

На этом я заканчиваю. Надеюсь, что часть мифов я развенчал. Хочется верить, что в дальнейшем у нас еще есть большая перспектива для развития мозга и некоторые негативные тенденции нашей эволюции мы преодолеем. Может быть, выйдем на какой-то новый уровень, недоступный нам пока. Наши потомки будут говорить о нас, как о сапиенсах с неразвитыми мозгами, а себя считать гораздо более продвинутыми. Но сейчас и слишком себя принижать не стоит. Не так все у нас плохо в жизни. На данный момент по факту мы самые умные на планете. Может быть, кроманьонцы были умнее, но их больше нет. Сейчас умнее нас никого нет, кроме искусственного интеллекта. На этом я закругляюсь. Наверное, есть вопросы.

Слушатель. Какие основные критерии уровня интеллекта?

Станислав Дробышевский. Способность решать неожиданные задачи. Поэтому так трудно сделать тест на интеллект. Обычно все тесты на интеллект довольно стандартные – это задача, которая и так уже много раз решалась. Тогда это не интеллект, а навык. Трудно сделать тест на интеллект. Способность проходить тест на интеллект сама по себе тренируется. Если человек проходит тест IQ, то в следующий раз он лучше его пройдет, потому что он уже знает, какие задачи будут, и он уже не проявляет интеллект. Он получает больше баллов, но в реальности демонстрирует более низкий интеллект, потому что он решает уже известную задачу. Интеллект – это решение неизвестных задач. Если бы человек каждый раз сдавал какой-то новый тест (музыку, рисование, счет, общение, память, рассказывание анекдотов), тогда это был бы тест на интеллект. Это должен быть какой-то очень изобретательный создатель тестов. Непонятно, как это оценивать. Интеллект – это вещь относительная, не абсолютная.

Источник: https://salesacademy.com.ua/content

Я всю жизнь учу английский и нормально его до сих пор не выучил. Читать антропологию я могу легко. Сегодня я штук 20 статей прочитал. Стихи я уже не понимаю. У меня жена вообще ничего не понимает ни в антропологии, ни в археологии, зато знает штук 6 языков. Ей легко это дается. Она умнее меня в языках, а я умнее в биологии. Она историк по образованию. Как этот интеллект измерять? Это относительная вещь. Моя жена умеет водить машину, а я не умею. Я объективно в машинах разбираюсь хуже, а в компьютерах – лучше. Если с компьютером проблема возникает, я могу сообразить, как ее решить, хотя я не программист, а жена – нет. Пироги она печь умеет, а я не умею. Она может неожиданно это сделать, изобрести какой-то рецепт. Я могу, конечно, но, скорее всего, с плохим результатом.

Слушатель. Черниговская дело говорит?

Станислав Дробышевский. Наверное. Я ни разу не слышал лекции Черниговской. Каюсь. Я слышал разные отзывы. Ничего не могу сказать.

Слушатель. Все-таки интересно про питона. Как повысить вероятность стать хорошим программистом? Кто должен укусить? Люблю комиксы Marvel.

Станислав Дробышевский. Я не люблю комиксы Marvel, ни разу не видел, не читал. Это, видимо, какая-то отсылка про питонов и программистов. Я знаю, что есть язык Python. На этом мои познания в этой области кончаются. Чтобы стать хорошим программистом, надо учиться на программиста, надо стараться. У меня брат – программист, системный администратор. Он программировал самые первые калькуляторы, компьютеры. А я картинки рисовал для игр. Мы создавали игры.

Слушатель. Будете ли себе имплантировать Neuralink?

Станислав Дробышевский. Зачем? Мы до него не доживем. Все эти эксперименты с вживлением электродов в мозги в начале всегда дают классный эффект и замечательно работают, а потом происходит некроз тканей в месте контакта имплантата и человека. Никто этого пока не решил. Наш организм не предназначен для этого. Мы не эволюционировали для того, чтобы контактировать с электромагнитными полями, электродами.

Источник: https://fainaidea.com/izobretenija/prototipy

Наш самый лучший путь – это генная инженерия. Все занимайтесь генной инженерией. Поправить себе гены и увеличить размер мозга, его функционал, снабжение кровью, дыханием, кислородом – это путь, это способ. Тогда мы можем стать реально умнее. Зачем нам какие-то железки, если мы можем свои мозги сделать более крутыми? У нас огромный потенциал.

Слушатель. Можно ли сказать, что мозги одних предрасположены к программированию, а мозги других – к кулинарии?

Станислав Дробышевский. Это большой вопрос. Видимо, можно. В чем это выражается? В чем это измерять? Не знает никто. Объективно есть люди, которые к чему-то способны, к чему-то – нет. Как это измерить? Непонятно.

Слушатель. Знакома ли вам Елена Сударикова из Дарвинского музея? Совпадают ли ваше взгляды в области антропологии?

Станислав Дробышевский. Елене Судариковой я что-то преподавал, даже практику у нее вел. Под моим чутким руководством она даже под машину попала в Великом Новгороде, побежав на прогулку утром, нарушив правила безопасности. Взгляды совпадают, мы с одной кафедры вышли. Возможно, в каких-то деталях расходимся. Она даже говорила о том, что в чем- то со мной не согласна. Но это такие мелочи, которые никто и не знает. Ни она, ни я, мы не можем утверждать точно. Принципиально наши взгляды совпадают. Мы учились на одной кафедре, частично я ее учил, преподавал ей археологию. Антропологи все с одной кафедры, кроме редких исключений. 99% антропологов нашей страны – это выпускники нашей кафедры. Есть еще антропологи свои в Питере, Новосибирске, Волгограде, еще где-то. Это редкие исключения.

Слушатель. Если что-то будет помогать человеку думать, начиная от калькулятора и заканчивая искусственным интеллектом, вживляемыми чипами, делая работу за нас, будет ли человечество тупеть?

Станислав Дробышевский. Запросто. Есть такое подозрение, что это прямо на глазах у нас сейчас происходит. Для того, чтобы это стало очевидным, нужно, чтобы прошло время, чтобы у нас статистика набралась. И в чем это измерять? Память, которая задействуется, скорее всего, страдает. Если нет надобности запоминать, человек не тренирует память, то память будет ухудшаться. Это факт. С другой стороны, для того чтобы общаться со всякими приборами, тоже нужен некоторый интеллект. Бабушки и дедушки лучше стихи запоминают, они тренировались это делать. А с железками они не умеют обращаться. Если у моей мамы Skype заглючит, то она уже в растерянности вызывает моего брата-программиста. А он злится, потому что это очевидные вещи. Это не значит, что она глупая. Просто в детстве и юности она не общалась с такими аппаратами. Сложнее телефона с трубкой и диском ничего в тот момент просто не существовало, даже калькуляторов не было. Зато у нее память хорошая. Она знает массу всего того, что современные школьники и студенты не способны запомнить. Она преподаватель, все время сокрушается на тему того, что студенты тупые, банальных вещей не знают. Зато они умеют общаться с калькуляторами и телефонами. Как измерить этот интеллект? Что-то теряется, что-то добавляется.

Источник: https://www.psychologos.ru/articles

Слушатель. В РГГУ есть антропология?

Станислав Дробышевский. Там есть псевдоантропология. В РГГУ есть Марина Львовна Бутовская, которая является настоящим антропологом и выпускницей нашей кафедры. В РГГУ большинство антропологов, которые называются антропологами – это не антропологи. Это социологи, этнографы, фольклористы.

Слушатель. Антропологи – это одна большая тусовка.

Станислав Дробышевский. Да, даже в мировом масштабе. В каждой стране антропологов примерно такое же количество, как у нас, а то и меньше гораздо. У нас еще их много, хоть и меньше, чем космонавтов.

Слушатель. Я думаю, что просто высвободятся ресурсы для более сложных задач.

Станислав Дробышевский. Вопрос в том, для более ли сложных. Одна из проблем нашей эволюции заключается в том, что у нас нет сложных задач. У нас все задачи решены. Кроманьонцы должны были решать задачи: развести огонь, построить жилище, сделать орудия, добыть еду, договориться с соседями. Теперь у нас нет задач. У меня холодильник забит едой, есть телефон, компьютер с таким количеством информации, которое у меня в голове никогда не поместится. Нет у меня сложных задач. Моя задача – уложиться по времени, чтобы в 20:00 начать прямой эфир с Даном Запашным. Приходите на него, ссылка есть во ВКонтакте. У нас есть магазины, такси, все, что нужно в жизни. Вода из крана течет, тепло из труб идет.

Источник: https://en.ppt-online.org/218232

Станислав Дробышевский. Можно меня попросить, я пришлю базу данных. Смотря, какая задача. Одно дело – измерять черепа, другое – спортсменов, третье – эргономику высчитывать, четвертое – биохимию, пятое – генетику. Там совсем другие способы. Данные появляются под конкретную задачу.

Слушатель. Что было с мозгом у денисовцев?

Станислав Дробышевский. Никто этого не знает. Нормального полноценного черепа денисовца у нас нет. Имеющиеся потенциальные черепа денисовцев в плане эндокрана мозга не изучались никогда. Они находятся в Китае, там нет специалистов. Мы вообще ничего не знаем о том, что было с мозгом у денисовцев.

Слушатель. Вы являетесь один из самых любимых авторов на YouTube. Спасибо огромное за лекцию и вообще за деятельность.

Станислав Дробышевский. Пожалуйста. Я стараюсь каждый день практически, с утра до вечера. Видимо, на этом вопросы иссякли или время истекло. Я извиняюсь за то, что 99% вопросов пропустил, болтая. Надеюсь, что кто хотел, повторял.

Станислав Дробышевский. Нет. На Тибете уже челюсть нашли. Смешение было где-то в Индонезии. Как минимум до Индонезии они жили, но там сложно понять, кто из них является денисовцами. Про это есть отдельные лекции мои. Елена Сударикова тоже про это вещала. Заходите на канал Дарвиновского музея, там много всего интересного.

Слушатель. Еще придете?

Станислав Дробышевский. Как только, так сразу. С 1 сентября с этим будет сложнее, начнется учеба. Я работаю на трех официальных работах. С этим будет проблема уже. Лекции я читаю каждый день. За время карантина я прочитал больше сотни лекций.

Слушатель. Хотелось бы очную лекцию.

Слушатель. Денисовцы только на Алтае были?

Станислав Дробышевский. Я не против. У меня до конца октября уже все расписано, все выходные я все время куда-то езжу, все время читаю или выступаю по интернету. Вчера приехал из Крыма, где читал лекцию.

Станислав Дробышевский. Я не против. У меня до конца октября уже все расписано, все выходные я все время куда-то езжу, все время читаю или выступаю по интернету. Вчера приехал из Крыма, где читал лекцию.

Слушатель. Коронавирус – это для эволюции хорошо?

Станислав Дробышевский. Что хорошего? Коронавирус отбирает в основном пожилых людей, а они уже не размножаются. Отбором это не является. В чем отбор? Они уже размножились, уже дети их давно выросли.

Источник: https://obyektiv.press/node/121993

На выживаемость потомства это не влияет никак. С точки зрения социального отбора, ничего хорошего нет. Отбор идет не по интеллекту, не по каким-то качествам доброты, морали, нравственности, а не понятно по чему. Никто не понимает. Для нашей эволюции – это не хорошо. Даже устойчивость к нему не возникнет. Дети не умирают от него. Для следующих поколений это пользы не принесет никакой.

Слушатель. Когда появилась мораль?

Станислав Дробышевский. Судя по тому, что время кончается, я не успею ответить. Она появлялась всегда, она есть и у животных. В современном состоянии она появилась где-то ко времени от Homo habilis до первых кроманьонцев. В среднем –  полмиллиона лет назад у Homo heidelbergensis. Про это есть специальная лекция «Эволюция морали». Я совсем недавно ее читал.

Слушатель. Почему температура тела у человека именно 36,6 градусов?

Станислав Дробышевский. Так пошла эволюция. На любой биологический вопрос есть 4 универсальных ответа: есть такой ген, есть такой фермент, так пошла эволюция и так выгодно энергетически. Так пошла эволюция. Могла бы быть другая температура. Скорее всего, потому что мы из Африки. В Африке это средняя температура, чтобы в балансе быть с окружающей средой. Мы эволюционировали не вчера. Когда мы были австралопитеками, температура на планете была на 4 градуса теплее, чем сейчас. В эоцене, 40 млн лет назад, она была теплее на 14 градусов, чем сейчас. Температура тела могла быть теплее, чем сейчас в среднем.

Слушатель. Мы присоединимся к вам в 20:00.

Станислав Дробышевский. Присоединяйтесь. Если кто-то хочет во ВКонтакте есть ссылка на YouTube, где мы будем общаться дальше с Даном Запашным.

Слушатель. Можно включить Queen «Show Must Go On» и посидеть еще до 20:00.

Станислав Дробышевский. Можно и так. А можно сделать что-нибудь полезное, прокачать свои мозги.

Слушатель. Про что будет лекция в 20:00?

Станислав Дробышевский. Это будет стрим с Даном Запашным, укротителем, дрессировщиком животных в цирке, в том числе человекообразных обезьян.

Источник: https://kostroma.today/city

Примерно 30 млн лет назад наши предки стали увеличиваться в размерах. 27-26 млн лет назад появляются уже первые человекообразные обезьяны, которые начинают весить уже 10-15 кг и больше. Лихо скакать при такой массе тела уже не особо получается. Поэтому хвост становится неактуальным. Он исчезает у всех крупных животных: и у приматов, и у медведей, и у панд, и у других. Хвост исчез, но совсем пропасть он не может, потому что он прописан в генах.

На месте нашего красивого былого хвоста остается копчик. По стандарту у человека он состоит из четырех позвонков, которые не для чего особо не нужны. К позвонкам прилагаются и хвостовые мышцы. У нас есть хвостовые мышцы, которые теоретически должны нашим хвостом двигать. Они тоже не актуальны, не работают, но иннервация хвостовых мышц есть. Это поперечнополосатые мышцы – те, которыми можно управлять сознательно. Где-то в прецентральной извилине нашего головного мозга, наверное, есть парочка нейронов, которыми мы теоретически можем запускать сигнал на шевеление хвостом. Я не видел людей, способных это делать, но чисто гипотетически это возможно.

Иногда бывает, что такие рудименты оказываются развиты слишком сильно, они развиваются в большей степени и становятся чем-то похожими на предковое состояние. Это называется атавизмом. С атавизмами хвоста есть некоторая хитрость. С одной стороны, из школьного курса всем известны так называемые хвостатые мальчики, хотя это может быть и девочка. Фотография хвостатого мальчика XIX века так всех впечатляет, что воспроизводится стабильно во всех учебниках в качестве примера атавизма хвоста.

Источник: https://infourok.ru

Однако все не так просто. Такие случаи хоть и редко, но встречаются. Они известны не только в XIX веке, но и в современности. Исследование подобных случаев показало, что хвосты у мальчиков и девочек не является проявлением атавизма, это псевдоатавизм.

Это грыжа спинномозговых нервов. У нас между последними поясничными и первыми крестцовыми позвонками сзади есть довольно большой зазор, который позволяет брать пункцию спинномозговой жидкости. Между крестцом и копчиком тоже есть довольно большая крестцовая щель. В эти щели между позвонками могут выпячиваться петли спинномозговых нервов. Спинной мозг заканчивается выше, на уровне первого поясничного позвонка, но петельки могут выворачиваться. Кожа образует вытянутый кармашек, реально похожий на хвост. Вдоль идут мышцы спины, которыми мы можем шевелить. Поэтому этот псевдохвостик может даже немного шевелиться. Когда люди на это смотрят, то говорят, что это хвост. Это вовсе не хвост. С тем же успехом хвостом можно считать пупочную или паховую грыжу. Самое обидное для носителя этого хвоста то, что его нельзя ампутировать. В грыже есть нервы, идущие к ногам. Если ее отрезать, то будет паралич ног. Даже по самому расположению этого кармашка видно, что это не хвост, потому что он не там находится.

Настоящий атавизм хвоста тоже бывает, называется он копчиковым ходом. Это не такая редкая вещь. Касается он не кости как таковой, копчика, а мышц. Копчик трудно отрастить большим, хотя бывают варианты от 2 до 6 позвонков. Даже когда их 6, это не особо заметно, он все равно маленький и загнутый вперед. Снаружи его не видно. А хвостовые мышцы задаются генами, которые одинаково срабатывают по всей длине этого хвоста. Вопрос только в генах-регуляторах, которые зададут большую или меньшую длину мышцы. Есть ген самой мышцы и есть ген-регулятор. Иногда бывает так, что ген-регулятор срабатывает чересчур и отращивает хвостовые мышцы длиннее костной основы, копчика. Есть копчик, а мышечная оболочка выступает дальше его кончика, дальше костной основы. Получается трубочка, завернутая внутрь. На конце хвоста кожа должна срастаться с концом, кожа облекает его в виде чехольчика, немного загибается внутрь. В моем описание это звучит грандиозно. В реальности это ямочка размером 1-2 мм. Снаружи это не особо даже заметно. Главная неприятность заключается в том, что в копчиковый ход могут попасть бактерии. Кроме прочего, хвост по исходной задумке должен быть пушистым, с кисточкой – волосики там растут. Пусть они очень маленькие, глазом их увидеть сложно, но они там есть. Одно дело, когда они направлены просто куда-то назад – тогда все хорошо.

Другое дело, когда хвост выворачивается наизнанку, волосики расположены напротив друг друга. Они колят стенки копчикового хода, он воспаляется. Он даже замкнутый бывает – снаружи кожа зарастает, получается полость внутри. Если туда бактерия каким-то образом попадает, то ей там тепло, уютно, хорошо, еда есть. Происходит воспаление копчикового хода. Никогда не гуглите словосочетание «воспаление копчикового хода». Выглядит это не очень красиво. Наверное, по ощущениям это еще хуже. У меня нет копчикового хода. По крайней мере, я не знаю этого – заглянуть туда довольно проблематично. Вроде бы у меня его нет. Но он встречается не так редко. Такому несчастному носителю атавизма хвоста делают ампутацию хвоста. Любопытно, что у нас далеко не самый короткий хвост среди обезьян. У орангутанов и шимпанзе в среднем 3 хвостовых позвонка. Даже у некоторых макак 3 хвостовых позвонка. А у нас 4 хвостовых позвонков. Мы более хвостатые, чем орангутаны и некоторые макаки. Может быть, это для кто-то будет обидно, но это научный факт.

Хвостом дело не ограничивается. У нас есть масса других странных вещей. Например, известный всем аппендикс. Когда-то слепая кишка и аппендикс были чуть ли не самыми главными отделами нашего кишечника. Приматы примерно с 45 млн лет назад стали активно переходить на растительную пищу. У них зубы поменялись, челюсти немного другими стали. До этого они насекомыми в основном питались. А тут они подросли, стали размером примерно с современную мартышку, стали много питаться листьями. Это сразу сказалось на строении кишечника. У нас есть два главных отдела: тонкий кишечник и толстый кишечник. Тонкий – для мяса и жира, толстый – для углеводов. Это я очень сильно утрирую, но в самом первом приближении это так. На границе тонкого и толстого отделов есть слепая кишка. У растительноядных приматов ее размер соответсвует размеру всего остального кишечника. У растительноядных лемуров сам кишечник и слепая кишка почти одинакового размера. Это огромный толстый пупырчатый вырост, куда попадает хорошо пережеванная растительная масса и долго-долго там переваривается.

Источник: https://perm.a2med.ru/about/articles/zachem-nuzhen-appendiks

Там сидят симбиотические бактерии, которые нейтрализуют, переваривают, разлагают клетчатку, выделяют витамины. У человека в принципе все то же самое, только с некоторого момента мы стали гораздо более всеядными. С 2,5 млн лет назад мы стали потреблять намного больше животной пищи. Примерно с 400 тыс. лет назад мы еще стали использовать огонь. Даже растительную пищу стали использовать уже в приготовленном виде. Огромная слепая кишка стала нам не так уж и нужна. Она заметно уменьшилась. Если сравнить человека и макаку, то у макаки она тоже не самая гигантская, но макака сама крошечная, а размер слепой кишки у нее такой же, как у человека. Сам кишечник у нее сильно короче, она сама меньше. А слепая кишка такая же. У лемуров она намного больше даже, чем у нас.

Это касается как всей слепой кишки, так и аппендикса. Аппендикс – совсем бестолковая штука. Иногда у некоторых людей при рождении он не имеет полости, или она совсем крошечная, не сильно функциональная. К 30-35 годам полость практически полностью зарастает. Все-таки обычно полость какая-то есть, бактерии там сидят. Слепая кишка и аппендикс предназначены для переваривания самых трудноперевариваемых частей. Например, в слепую кишку попадает шелуха от семечек, а в аппендикс – скорлупа от орехов. Бактерии там сидят и это грустно переваривают. Если вдруг скорлупа ореха поцарапает стенку аппендикса изнутри, появляется мясо, в меню бактерий неожиданно возникает разнообразие: была скорлупа орехов, а теперь скорлупа орехов или мясо. Угадайте с трех раз, что они выбирают. Они радостно начинают питаться, плодиться, размножаться. Аппендикс опухает. Это называется аппендицитом – воспалением аппендикса. Грустно и тоскливо человеку становится от этого. Раньше это было совсем печально, чаще всего смертельно кончалось. Рано или поздно воспаленный аппендикс может порваться, случится перитонит, человек может умереть. Сейчас медицина на высоте. Приходит добрый доктор со скальпелем и вырезает аппендикс. Сейчас методика отработана. Даже известен прецедент, когда врач сам себе удалил аппендикс. Это был наш врач, который сидел в Антарктиде на станции. Он там был единственным врачом, ему пришлось вырезать аппендикс самому себе. В каком-то художественном фильме есть такая сцена – американец вырезает себе аппендикс в одиночестве. На самом деле это был наш врач, он был не один, там другие люди тоже были. Ему помогали. Больше морально, потому что он единственный умел это делать. Аппендикс с вероятным аппендицитом может быть даже вредной штукой. Но куда же он денется? В генах он прописан, немного все-таки он работает, немного пользы от него тоже есть – не пищеварительной, а уже новой.

Примером может служить американская практика. В некоторый момент в США решили новорожденным детям сразу аппендикс вырезать пока он еще не воспалился. Ребенок ничего против сказать не может, заживает на нем все как на собаке, растет он со страшной скоростью. Наделали таких операций, но хорошо от этого не стало. Неожиданно обнаружилось, что аппендикс нужен для формирования иммунитета. В стенках аппендикса вырабатывается огромное количество активных веществ, которые для здоровья очень даже нужны. У новорожденного ребенка своего иммунитета особое и нет. Он должен сформироваться. Какую-то защиту он получает с молоком матери, но должна своя иммунная система сформироваться. Без аппендикса это сложно осуществить. Получается что-то типа СПИДа, вызванного хирургическим удаление аппендикса. У более старшего ребенка уже включается вилочковая железа, лимфоциты появляются, аппендикс уже не особо актуален. Чуть более старшему ребенку можно уже удалять аппендикс вполне безболезненно. Новорожденным – не нужно. Какое-то количество детей от этого сильно пострадало. Надо радоваться, что у нас такого не было, таких экспериментов никто не ставил. Это хорошо. Американским детишкам можно только посочувствовать.

На примере перехода функции аппендикса из пищеварительной в иммунную можно показать существование такого явления как преадаптация. Довольно часто бывает такое, что орган, теряющий свое назначение, может получить новую жизнь в новом качестве и стать чем-то новым. Аппендикс с некоторой вероятностью спустя миллионы лет будет чем-то по типу вилочковой железы, иммунным органом.

Вилочковая железа, щитовидная железа, гипофиз когда-то были элементами жабр, железами внешней секреции, которые смачивали жабры. Щитовидная железа, которая у нас в шее находится, является жаберной железой. Она находилась на уровне корня языка. У эмбриона современного человека она там и формируется. У нее даже вначале есть наружу ведущий проток, открывающийся примерно посередине, на спинке языка. Когда ребенок формируется, еще в процессе внутриутробного развития, проток исчезает, а железа потихоньку перемещается вниз, в область шеи. На месте закрытого протока появляется так называемое слепое отверстие – маленькая, еле заметная ямочка на корне языка.

На живом человеке увидеть ее довольно проблематично, снаружи не видно. Бывает так, что железа не перемещается в нужное место и остается в языке. Если у взрослого человека начинаются проблемы в работе щитовидной железы (гиперфункция, гипофункция), железу ищут в шее, а ее там нет. Она осталась в языке, где-то застряла по пути. Путь этот у взрослого человека довольно длинный, около 10 см.

Борода, усы тоже у обезьян есть в некотором роде. У орангутанов она довольно прилично растет. Но все-таки у человека – сильнее. Бороду можно отрастить. Я где-то раз в полгода отращиваю, потом сбриваю, потом снова отращиваю. Это вроде бы уже и не рудиментарный орган. А отбор шел, в данном случае – половой отбор, который приводил к красоте. Так тоже можно. Хотя казалось бы, один и тот же волос, одни и те же белки, тот же кератин, те же самые гены. Но почему-то в одних местах растет, в других местах – не растет. Я уже молчу о расовых различиях. У монголоидов борода не очень растет, у европеоидов – очень растет, у кого-то – средне. Бывает по-разному. Это уже другой вопрос из другой серии.

Уровень роста волос тоже иногда бывает повышен. Существует гипертрихоз. Часто в школьном курсе его преподносят тоже как атавизм – возврат к предковому состоянию. Но, как и в случае с хвостатыми мальчиками, люди с гипертрихозом – это не люди с атавизмом. Избыточный рост волос на теле в известных случаях – это результат новых повторных мутаций. Предки были волосатыми, но иногда современные люди бывают суперволосатыми, когда на лице растут не только борода и усы, а по всей поверхности лица, чуть ли не на ладонях и внутренних органах волосы могут расти. Такого у предков не было никогда. Начиная с полуобезьян, на лице волосы особо уже и не росли. А у людей с гипертрихозом – растут.

Это уже генетическое новое нарушение. О предках это не говорит ничего. У нас клетки кожи, как и любые клетки в организме, имеют все гены, какие только есть. Мы сделаны исходно из одной клетки – зиготы. Там прописаны все возможные программы. Бывает так, что программа роста волос почему-то срабатывает слишком хорошо, клетка начинает думать, что она – волосяной фолликул, растит волос. В крайних вариантах это выражается в том, что весь эмбрион решает, что он – волос, рождается комок волос с зубами. Волосы и зубы генетически похожи. Получается 50 зубов и куча волос. Такое очень редко бывает, но бывает. Случается такой сбой программы. Это не значит, что наши предки были зубастиками – комками волос с зубами. Это значит, что это – глюк, сбой программы.

Бывают и другие нарушения. Известна женщина, у которой вся кожа покрыта ногтями. Клетки кожи решили, что они – ногти. Она вся покрыта перламутровыми чешуйками, маленькими настоящими ногтями. Ей очень сложно живется, потому что они цепляются все время, что-то задевают, очень неприятно так жить. Это не значит, что предки были покрыты ногтями. Это не чешуя, не атавизм рыбьей чешуи. Такое бывает. Это не рудименты и не атавизмы. Это просто сбои. Нужно это отличать.

Источник: https://news.myseldon.com/ru/news/index/216393258

Атавизмы бывают в самых разных вариантах. Иногда встречаются довольно забавные. Самый безобидный и даже прикольный называется дарвинов бугорок, расположенный на ухе. Краешек уха заостряется в виде треугольника. Получается эльфийское или гоблиновское ухо. У предков, ранних узконосых обезьян, ухо таким и было. Это мы можем увидеть на современных макаках. Где-то в программе у нас это прописано. Потом это у нас исчезло по неведанной причине, но гены есть, и они иногда срабатывают. Дарвинов бугорок – не такая уж редкостная штука, довольно регулярно бывает.

Бывают редкостные штуки. Одна из экзотических – отверстие для жабр в глотке. У нас по идее есть довольно много жаберных отверстий. Первое жаберное отверстие у нас так и сохраняется в виде евстахиевой трубы. Следующие могут реализоваться прямо в шее в виде сквозной дырки. В клинических случаях бывает так, что туда даже что-то тонкое просунуть можно. Жить это принципиально не мешает: в глотку и так вход есть через рот, будет еще сбоку через шею. Края дырки закрыты кожей, но сама дырка сквозная. Она не функциональная. Жаберных лепестков, тычинок нет. Но отверстие имеется. Это очень редкая вещь, но встречается. Иногда она воспаляется. Но воспалиться может что угодно, не надо ковыряться во всяких местах, где не положено.

У животных тоже иногда случаются атавизмы. Был пойман дельфин с задними плавниками. Один раз такого поймали. Возможно, просто не все рыболовы о таких дельфинах сообщают. Дельфинов вообще ловить нехорошо. Не ловите дельфинов. Японцы до сих пор китобойным промыслом занимаются. Существуют фотографии, где японцы выловили дельфина с передними и задними плавниками. Когда-то у дельфинов было четыре ножки, они бегали по земле. Чтобы пальчики сформировались, видимо, гены поломались совсем. Чтобы плавники сформировались – это вполне срабатывает. По крайней мере один такой дельфин нашелся.

У животных появление атавизмов, скорее всего, быстро уничтожится отбором. Если атавизм слишком выраженный, большой, он будет мешать жить. Исчез этот орган не просто так – он был не нужен. Какой-то отбор, скорее всего, в эту сторону шел. У лошадей или оленей благородных клыки иногда появляются. Чаще всего их нет, но иногда – появляются. У лошадей могут быть дополнительные пальцы по бокам. Когда-то гиппарионы были трехпалыми, еще более древние предки – четырехпалыми, пятипалыми. За последние 3-4 млн лет лишние боковые пальчики уже совсем исчезли, остался один палец, на котором лошади и прыгают. Но бывает так, что формируются дополнительные пальчики. Так же у лошадей полоски на ногах иногда формируются, потому что предки были полосатыми. У кошек и собак на ноге бывает прибылой палец, который является большим пальцем ноги. На руках он у них по идее есть, не сильно функциональный. На задних ногах его быть не должно. У собак это даже считается неправильным признаком. Породистой собаке с паспортом стараются эти пальцы ампутировать, иначе она будет считаться бракованной, неправильной собакой. Собака не виновата, она все равно хорошая. Те, кто озабочен не самой собакой, а ее паспортом, дипломом, родословной, заморачиваются этим пальцем. Он может доставлять неудобство. У животных тоже такое возникает, просто у них мы это реже замечаем. Наверное, бывают медведи с более длинным хвостом. Кто много видел медведей в лесу, разглядывал их хвост? Внутренний голос мне подсказывает, что чаще медведь разглядывает копчик человека, чем человек разглядывает копчик медведя. Наверное, бывают более хвостатые медведи. Может быть, кто-то это даже изучал, но я сомневаюсь.

У человека огромное количество довольно полезных частей. Это касается элементов и в руках, и ногах, и в позвоночнике, и в черепе с зубами, и в мозгах, и в поведении, и в физиологических реакциях. Например, существует пиломоторный рефлекс. Если человека немного приморозить или испугать, то встают дыбом волосы. Это называется пиломоторным рефлексом. Каждый волосок снабжен мышцей. Для примитивных млекопитающих это была актуальная штука. Если зверюшку напугать, она должна стать крупнее, резко увеличиться в размерах, чтобы напугать опасность. Если холодно, тоже надо распушиться, чтобы сохранить тепло. У человека это срабатывает на ура. На голове волосы тяжелые, мышцы слабые, а на руках это очень заметно. В принципе это есть, но вообще нам совершенно это не нужно. Мы уже не такие волосатые. Когда нас кто-то пугает, у нас есть куча других способов отреагировать.

Источник: https://24minus.ru/raznoe

Но даже в поведении у нас это имеется. Если человека довести, он скалит зубы не хуже мартышки, обнажает клыки. У мартышки клыки большие, хотя она сама маленькая. Человеческий оскал – это как-то несерьезно. У нас есть для этого другие средства: речь, мимика, жестикуляция. Но клыки мы скалим по-прежнему. Все сигналы, которые посылает мозг, сама мускулатура, сами движения, такие же, как у человека, шимпанзе, макаки, лемура – один-в-один. Некоторые части, которыми мы сейчас гордимся и считаем их нужными, полезными и хорошими, может быть, когда-нибудь тоже станут рудиментами и атавизмами, будут лишними. Например, мизинец на стопе мало для чего пригоден, кроме как искать углы в темноте. Вот такая грустная у него функция бывает. Вроде бы он уже не особо нужен. Вообще пальцы на ноге нам по большому счету уже не нужны. С дерева мы слезли, хватательная функция пропала. Хотя мышцы все сохранились, только теперь они предназначены для амортизации и поддержания сводов стопы. Мышцы в принципе есть. Год назад один студент показал чудо. Я много лет рассказывал, что у нас мышцы на стопе обезьяньи. Есть такая мышца, которая оттопыривает мизинец в сторону на стопе. Я сам не умею этого делать, никогда не видел, чтобы кто-то умел. И тут один из студентов снимает ботинок и на глазах у изумленной публики оттопыривает мизинец и показывает фигу пальцами стопы. Он никогда этому не тренировался, просто может человек так делать, есть у него такая возможность. Но функция эта не нужна. На планете таких людей не так уж и много. Это такая редкая способность. В будущем, наверное, она совсем станет не нужна. Судьба всех наземных животных – потеря пальцев на ногах. Один может сохраниться, как у лошади, или два, как у африканского страуса. Мы станем парнокопытные или непарнокопытные – это уже другой вопрос. Мизинец, скорее всего, исчезнет. Пятая плюсневая кость останется, поперечный свод никто не отменял. А мизинец – не нужен. Это касается многих связок, отделов иммунной системы. У нас аппендикс может стать иммунным органом. Вилочковая железа уже есть, она редуцируется в течении жизни человека: у ребенка – работает, а у взрослого – не работает.

Наша эволюция продолжается. Наверняка еще у будущих наших потомков что-то добавится, а что-то усохнет. Потомки будут рассуждать о сапиенсах с примитивным строением, с ногами и руками, челюстями с белыми острыми зубами. А сами потомки будут представлять собой летающий мозг в гиперзвуковой оболочке и телепатически передавать сигналы другому мозгу о ужасных предках. Может быть, будет как-то по-другому. Возможно, мы наоборот залезем обратно на деревья и не сможем рассуждать, потому что у нас новая кора обратно редуцируется. Новая кора станет рудиментом. Такое тоже может быть. Многие живые существа теряют свои части, которые нам кажутся строго необходимыми. Нервная система тоже может редуцироваться. Паразитические черви ее теряют. Мы в нашем нынешнем состоянии уже местами бываем близки к идеалу паразитического червя. Он живет в еде, ему нервная система не особо нужна. Вот она и редуцируется. Ее и с самого начала не много у червей, а тут и совсем не нужна. У нас то же самое. Существуют эволюционные примеры – пресловутые хоббиты на острове Флорес. Они заплыли на остров с весом мозга в 1 кг, а окончились с весом мозга в 400 г. Где 1 кг, а где 400 г? Было бы у них еще 2 млн лет эволюции впереди, может быть, их мозг весил бы уже не 400 г, а 100 г. У нас этот процесс тоже начался 25 тыс. лет назад. Если 25 тыс. лет назад у нас мозг весил в среднем 1,5 кг, то теперь – 1350 г. Где-то на 100-150 г наши мозги усохли и продолжают это делать опережающими темпами. Они усыхают быстрее, чем нарастали предыдущие 2 млн лет. Какова дальнейшая тенденция – большой вопрос. Мы не знаем, как пойдет дальше эволюция. Наверняка еще многие элементы у нас редуцируются. Не исключено, что мы своими силами этот процесс подтолкнем в нужном направлении. Впереди у нас еще большой и богатый путь эволюции.

Это была программа «Дробышевский. Человек разумный» и ее ведущий Дробышевский. Пользуетесь своими рудиментами, прокачивайте свои атавизмы, не ударяйте лицом в грязь перед предками, развивайте новые, более прогрессивные признаки, развивайте преадаптации, чтобы потомки гордились нами. Вперед к светлому эволюционному будущему!

Если в кубических сантиметрах, то 5,9 кубических сантиметров – это и получается 6 грамм. Это до крайности мало, сопоставимо с современным кротом, с несильно продвинутым зверем и намного меньше, чем у кошки. У современной кошки мозг где-то 25 грамм, плюс-минус. У особо одарённых кошек может даже и побольше будет. Это где-то в пять-шесть раз меньше, чем размер мозга у кошки. И при этом у древнейших приматов были очень большие обонятельные доли. Обонятельные луковицы спереди видно – там такая пумпочка торчит. Для современных приматов это совершенно не характерно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=gmckCCL6J2E

Это понятно, даже если не делать эндокран, глядя на череп в целом – впереди от глазниц огромная морда, Понятно, что есть челюсти, а сверху – это всё обонятельные полости и обоняние у первых приматом было очень хорошее. Это средний эоцен, более сорока миллиона лет назад, даже порядка 50 миллионов лет назад. С другой стороны, у древнейших приматов мозги всё-таки превосходили размерами мозги всех других синхронных животных. Предки копытных, хищных и других, которые жили в тоже самое время, в среднем эоцене, имели мозги меньше, даже при больших размерах тела. Для того времени это были суперинтеллектуальные зверюшки. У приматов в некоторый момент, примерно в это время, появляется такое образование, как заглазничное сужение. На черепе на виде сверху это прекрасно заметно.

Примерно в середине черепа такая «осиная талия», перетяжка, которая образовалась из-за перераспределения жевательных мышц. У многих животных такое образовывалось, но у приматов это привело к неожиданным последствиям – конфигурация черепа приматов такова, что сильное заглазничное сужение привело к вытеснению обонятельных луковиц, хотя они больше, чем у современных приматов, о чём я уже сказал, но они прогрессивно уменьшались. Соответственно мозги смещались назад. Задние части мозговой коробки стали увеличиваться и дальше прогрессивно росли. То есть обоняние стало ухудшаться, не только по причине заглазничного сужения, но и с механической точки зрения. А в целом мозги дальше росли.

Чуть позже, порядка 30 миллионов лет назад у первых нормальных обезьян, не просто приматов, а уже у обезьян, в частности у проплиопитеков, мозги заметно выросли и достигли размера примерно 20 грамм. 20 грамм – это не так много было, размер, как у современных лемуров, которые полуобезьяны и по своему сложению, они должны были быть похожи на микросиопса. Но современные лемуры прошли свой длинный путь эволюции. И у современных лемуров, как и у всех других животных была своя долгая эволюция. У них мозги тоже росли. Поэтому в современности лемуры достигли размеров, которые были у обезьян, то есть уже не полуобезьян, а у нормальных обезьян примерно 30 миллионов лет назад.

Египтопитек замечателен тем, что от него сохранилось огромное количество черепов, найденных в Эль-Файюме, в Египте. Среди них есть некоторое количество целых мозговых полостей – можно сделать мозги. Это скорее исключение, чем правило. И опять мы видим, что мозг 20 грамм, для того времени почти рекорд, но они имеют всё ещё довольно крупные обонятельные луковицы. Такого размера обонятельных луковиц нет даже у современных лемуров. То есть у современных полуобезьян, которые по идее должны быть примитивнее, тем не менее мозг эволюционировал довольно далеко.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=gmckCCL6J2E

Из этих и всех последующих наблюдений вырисовывается ещё одна замечательная закономерность эволюции мозга – мозги эволюционировали по остаточному принципу. Казалось бы, мозг для приматов – это почти главный признак и мы всегда гордимся, что очень умные люди с интеллектом. Но, тем не менее, если посмотреть на разные части тела самых древних приматов, то видно, что первой эволюционировала зубная система, зубки. На втором месте по темпам эволюции и попозже, чем зубы эволюционировали конечности, средство передвижения. И на третьем месте по остаточному принципу – уже мозги.

В начале они хорошо кушали, что разумно. Потом хорошо бегали, потому что за ними кто-нибудь гонялся или надо первым добежать до еды, а потом уже надо было мозгами какие-то задачки решать. Когда уже поели, от всех спаслись – можно подумать и пообщаться. Речь не о конкретной обезьянке, а об эволюционном процессе. Мозг эволюционировал, как это не странно, позже всего. Поэтому у египтопитека, хотя он один из самых крупных приматов того времени, своего времени, мозги на уровне современного лемура.

Для более поздних приматов, уже нормальных, человекообразных, к сожалению, качественных данных по эндокранам нет. Примерно размер мозга высчитать можно, плюс-минус, исходя из общих размеров черепа, но эти общие размеры черепа высчитываются в основном по челюстям. А нормальных полных черепных коробок, да ещё так, чтобы их исследовали, да ещё чтобы сделать эндокран – такого почему-то нет. Это самый интересный момент.

Тем не менее порядка 26 миллионов лет назад и позже наступает эпоха человекообразных обезьян. Все первые обезьяны проплиопитеки куда-то пропадают, а начинаются, вернее, они своим путём идут, нормальные человекообразные. В частности, проконсул, который жил порядка 20 миллионов лет назад, здесь нет изображения его эндокрана, потому что просто никто до сих пор не сделал. Ни одной работы на эту тему нет. Но есть оценки размеров и получается, что это где-то 130-180 грамм, что примерно совпадает с размерами мозга современного павиана. Современный павиан – мартышкообразная обезьяна. Замечательно, что чуть пораньше, чем жили проконсулы, примерно 26 миллионов лет назад или даже чуть пораньше, от 29 до 26, как раз первые обезьяны разделились на мартышкообразных и человекообразных.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=gmckCCL6J2E

Первые мартышкообразные тоже имели не очень большие мозги, тоже были с крупными обонятельными луковицами, но потом достигли примерно своего размера и пребывают до сих пор  в этом состоянии. А человекообразные продолжали эволюционировать, причём самыми разными путями. У кого-то мозги сильно росли, у кого-то не очень и среди современных представителей человекообразных есть несколько вариантов. Из того, что ближе всего к нам – это гориллы и шимпанзе. Ещё можно сюда добавить гиббонов и орангутанов, но они всё-таки достаточно от нас далеки.

А гориллы и шимпанзе очень показательны, потому что по уровню своего интеллекта они с человеком максимально близки и по разным показателям IQ, оперированию разными данными и так далее, они соответствуют примерно двух-трёхлетним детям. Тем интереснее посмотреть их мозги. Мозги примерно выглядят так, причём это изображение именно мозга, а не эндокрана. Он у них такой гладенький, что эндокран примерно так и выглядит. Размер мозга не очень большой, но при этом в два или больше раза больше размера мозга проконсула.

Современные шимпанзе и гориллы, что существенно, эволюционировали по сравнению с проконсулами со страшной силой. Эволюция мозга меньше, чем у нас, но тоже шла очень бурно. 10 или больше миллионов лет для них бесследно совсем не прошли. Про форму мозга мы сказать не можем, потому что про проконсула мы не знаем. И при этом показательно, что у гориллы мозги в среднем заметно больше. В рекордном положении достигает 752 кубических сантиметра. У шимпанзе меньше, но при этом шимпанзе в среднем всё-таки чуть интеллектуальнее. Это вопрос немножко спорный, но по количеству используемых орудий, по способности к обучению и так далее, шимпанзе вроде бы всё-таки перевешивают.

Если брать шимпанзе – есть обыкновенные шимпанзе, по которым эти данные приведены, а есть карликовые шимпанзе бонобо. При этом у обыкновенных шимпанзе мозги больше, но карликовые по некоторым показателям даже возможно способнее.

С другой стороны, обыкновенные шимпанзе в природе используют массу вариантов орудий труда, а карликовые шимпанзе бонобо орудия труда не очень используют. Поэтому как измерять этот интеллект – большой вопрос. Если, допустим, в неволе шимпанзе Канзи, Канзи самец показывает чудеса, он как бы гений.

Но говорит ли это о бонобо, как о виде – это большой вопрос и мозгов там не очень много. Поэтому на сравнении горилл и шимпанзе, причём двух видов шимпанзе, видно, что абсолютный размер мозга, значит не так уж запредельно много. Горилла может в два раза больше иметь мозгов, чем шимпанзе, а интеллект у шимпанзе больше.