Все признаки, которые были у далеких предков, у современных рас просто бессмысленно искать. Это сопоставление песчинки и пляж по масштабам. Если мы какую-то особенность видим и нам кажется, что она примитивная, то она может быть специализированная.

Допустим, у австралоидов и тасманийских аборигенов мощное надбровие и покатый лоб. Но если мы посмотрим палеоантропологию, то вдруг обнаружим, что их предки, которые вышли из Африки, такого мощного надбровия не имели. Оно у них было более грацильное. Когда они шли через Индонезию в Австралию, они уже были довольно мелкими и грацильными. А потом в Австралии они снова увеличились. Мы незнаем, почему, честно говоря. Но по факту их мощное лицо – это не примитивный признак, а специализированный. Он возник уже там у них на месте. А потом он у них еще раз уменьшился. Это все колебания. Современное состояние – это не то, что было 50 000 лет назад, а 50 000 лет назад не то же самое, что было еще раньше. То же самое у любой другой расы, с любым другим признаком. Так что, “высшести”, “низшести” и примитивности никакой нет.

Противоположный современный политкорректный миф – рас нет вообще. Всем сейчас понятно, что расизм – это нехорошо. И некоторые утверждают, что рас не существует, это фикция. А те, кто произносят слово “раса” – расисты. И расоведы приравниваются чудесным образом к расистам. Это достигает и научных областей. Сравнительно в недавнем прошлом в журнале “Science” была опубликована стать про то, что рас нет. С такой красивой картинкой, где изображение рас пускают в утиль, и таинственным образом получается почему-то ДНК. И это обосновывается.

Нарисовала эти чудесные картинки Шведецкая – одна из антропологов, которая в третьем рейхе людей в печки отправляла по расовым признакам, а после войны стала доказывать, что рас нет. После войны немецкие антропологи стали с жаром доказывать, что никаких рас нет. Аргументировали это следующим образом – появилась генетика. Генетика не в современном понимании, а молекулярная биология. И можно определить группу крови, какие-то факторы, белки и еще что-то такое. И смотрим, что какой-то генетический фактор на юге Европы и за ее пределами имеет большую процентность, а тут маленькую. А этот – наоборот – здесь большую, а тут маленькую.

Но границ у нас нет. У нас есть плавные переходы, постепенные. В каждой конкретной группе есть большой размах диапазона изменчивости, который перекрывает все остальное. Если мы не находим границ, то значит и рас нет. Логично же? Обычно для этого используются признаки, которые к расам не относились никогда.

Например, группа крови – это не расовый признак, потому что случайное совпадение частот групп крови может быть у любой популяции с любой другой популяцией. О происхождении это говорит крайне мало. Какое-то осмысление ситуации начинается только  если 100% нулевой группы крови – в Южной Америке, Австралии. Такие ситуации есть. Тогда еще что-то можно понять. Что это было “бутылочное горлышко” при заселении территории. И все, дальше мы не едем. Когда это все делается, несколько вещей надо смотреть. Во-первых, кто этоделает. Про Шведецкую я уже упомянул. Хотя она настоящий антрополог.

Татьяна Ивановна Алексеева (наш великий и могучий антрополог) сказала об этом, что они это делали, потому что им деваться было некуда в третьем рейхе. Я специально даже погуглил современных авторов, которые написали эту чудесную статью в “Science” о том, что рас нет. Среди этих четырех человек есть микробиолог, специалист по феминизму, по проблемам распространения СПИДа и еще кто-то такой же. Это люди, которые к человеку косвенное отношение имеют. Микробиолог хотя бы этой микробиологией занималась в Африке. Она единственная из них ездила в Африку и видела этих африканцев вживую. Остальные сидели в Америке (они все американцы) и занимались проблемами феминизма.

И тут они на весь мир авторитетно заявляют, что рас нет. Если почитать саму статью, там ни одного аргумента не имеется, а просто красивые слова про то, что надо жить дружно, надо быть хорошими, не надо делить людей на хороших и плохих – рас нет. Но это просто бред. А если посмотреть на генетические аргументы, то даже, если представить, что распределение признаков клинальное, плавное и постепенное от полюса до полюса, это не отменяет существования рас.

Источник: https://www.youtube.com/

Здесь тоже изображено клинальное распределение (это я в фотошопе картинку сделал), и если считать цветность в каких-нибудь показателях, то тут плавная изменчивость – ровное, постепенное, эквидистантное распределение цвета. Но мы видим, что здесь – зеленый, тут – желтый, тут – красный, здесь – синий. И можем при желании еще выделить фиолетовый, оранжевый и еще какой-нибудь. Даже если у нас есть абсолютно непрерывная плавная изменчивость, мы можем какие-то группы выделить.

Источник: https://www.youtube.com/

Понятно, что границ между ними нет. А кто говорил, что у рас есть границы? Этого ни один расовед в здравом уме никогда в жизни не утверждал. Но у рас бывают границы. Потому что люди по планете распределены неравномерно тонким слоем. Живут они не с интервалом в метр друг от друга. В брак вступают не с тем, кто рядом стоит, а по каким-то более изощренным параметрам выбирают. Плодятся не просто плавно, постепенно от севера Европы до юга Европы. И сама планета – это не бильярдный шар, на котором можно равномерно выстроиться в шахматном порядке. Есть горы, реки, политические границы, моря, пустыни, и прочее. Есть изоляты: большие и меньше. Люди переселяются иногда какими-то группами сплоченными. В реальности распределение не эквидистантное и плавное, клинальное, а скорее вот такое – есть какие-то группки, минимально отличающиеся друг от друга. Кучкой, кто-то из них куда-то выселяется. Рядом есть какие-то отличающиеся. Между ними могут быть еще какие-то дырки. Здесь, если зеленый цвет – это будет не раса, а леса, например. Или моря – остальные будут разорванные. При таком распределении почему бы группу популяций не называть расой. По средним значениям они от соседей отличаются.

Но тут есть сложность – границ нет и все равно все перемещаются. Чаще всего обычным людям довольно трудно в голове уложить то, что раса – это статистика. Границ нет. Для антропологов это тоже проблема. Во-первых, непонятно, как работать с городскими популяциями, потому что они вообще не популяции. Допустим, население Тюмени – это не популяция. Большой город, люди, приехавшие отовсюду.

Не все со всеми заключают браки. Есть люди, которые приехали и уедут. Я сегодня приехал, но я не отношусь к популяции. Я уеду к себе. У меня папа из Белоруссии, но родился в Туле. А мама из Владимирской области. Поженились они в Ленинграде. Я родился в Чите. Живу сейчас в Железнодорожном, а большую часть времени провожу в Москве. Лекцию сейчас читаю в Тюмени. К какой популяции я отношусь? Если моих детей взять – там еще более запутанно будет.

Сейчас с урбанизированными популяциями вообще непонятно что делать в популяционном смысле. И границ нет, индивидуальная изменчивость огромная. Количество рас от антрополога к антропологу различается в разы. Есть точка зрения, что существует три расы – монголоиды, европеоиды и негроиды или экваториалы. Есть точка зрения, что рас 5, 200 и так далее. И каждая такая точка зрения верна. Они все правильные. Вопрос в детальности анализа.

Можно всех поделить на 3 группы в первом приближении. Для школьного учебника подходит. Можно 200 вариантов выделить и тоже будет правильно. Всегда найдется еще какой-нибудь один остров в Индонезии, где сидит еще какая-то изолированная популяция, про которую мы до сих пор ничего не знаем.

С другой стороны, сложность человеческого состава как раз этим и интересна, этим как раз интересно заниматься. Потому что все время у нас есть какой-то запас прочности для науки. Не то, что все изучили, написали, книжку положили на полку и забыли про это дело. Всегда есть, чем заняться. Тем более, что расы меняются.

Продолжение современных мифов уже XXI века – это то, что все, чем до сих пор занимались расоведы – ерунда. Все эти носы, губы фашисты вконцлагерях мерили. Вся наука в генетике. Генетика всю правду расскажет. Заменит и расоведение, и этнографию, и историю, и археологию, и лингвистику. Мы считаем гены. Самое простое – митохондриальные гаплогруппы, гаплотипы, y-хромосомные. Сейчас самые одаренные дошли до ядерного генома. Рисуем красивые стрелочки и показываем миграции. Забываем про археологические и прочие данные, и получается красота.

Отсюда выплывают такие словосочетания как “славянские гены”, “финно-угорские гены”, “неолитические гены” (гены неолитических фермеров – сейчас практически в каждой статье про это есть), “банту гены” (это языковая группа). Современные генетики возвращаются в третий рейх, в конец XIX – начало XX века, когда были эти славянские расы, арийские расы, германские расы.

В чем разница? Они отказались от слова “раса”. Арийская раса – это плохо, лицо измерять – это вообще конец карьеры. А арийский ген изучать – это нормально. Сейчас происхождение арийцев генетики старательно изучают. В “Nature” статьи были о происхождении индоарийских языков по данным генетики. В чем разница с изучением арийской расы по форме носа? Форма носа тоже имеет генетическую основу. Мы смотрим сиквенс генома или результат работы этого самого генома?

Это, конечно, феномен. Если начать вникать в то, что они там делают, то это просто чудеса. Если здесь посмотреть, допустим, веточки “Центральная Азия + Сибирь”, “Хунза” и “Пакистан + Индия” – это ближайшие родственники. Ветви “Судан”, “Эфиопия”, “Сардиния” – ясно, что суданцы и сардинцы одни и те же люди. Здесь ветви “Китай”, “Тайвань”, “Япония”, “Камбоджа + Лаос”, “Новая Гвинея + Австралия” – то же самое. Японцы и австралийские аборигены – практически одно и то же.

Если посмотреть еще более подробно, получается, что русские с узбеками – это одна веточка, а финны со шведами – это другая веточка. Я не знаю, каких они русских, узбеков и финнов смотрели, но такие чудеса сплошь и рядом бывают. Происходит это по нескольким причинам. Во-первых, как они собирают материал. На 99% это современные люди, это генетика нынешних людей, живущих на данной территории.

Поскольку генетики, особенно западные, историю игнорируют, они берут современное население территории, принимая, что это потомки тех, кто здесь жил. Мне лично рассказывали генетики, как, например, собирались данные по населению Западной Сибири. Приехали в районную поликлинику Свердловска, у первых попавшихся взяли пробы, а потом в статьях это было коренное население Западной Сибири. Всем известно, что коренное население Западной Сибири – это ханты и манси. Если на карту посмотреть, еще кеты какие-нибудь. Ханты и манси – это угры. Их гены финно-угорские как раз. А если посмотреть, кого они в Свердловске в районной поликлинике обследовали, то хорошо, если хотя бы один ханты-манси попался. Скорее всего, их там не было. Численность маленькая. Скорее всего, это были какие-то русские, чисто математически. Может украинец, татарин, кто-то еще попался. В любом случае, это какие-то были сильно западные по происхождению группы. Сплошь и рядом так делается.

Бывают вообще чудесные варианты, типа населения Бостона или побережья Новой Гвинеи. Кто это? Побережье Новой Гвинеи – проходной двор, там все плавают – индонезийцы, малайцы, кто хочешь. Из этого они делают выводы о том, кто куда расселялся в прошлом, десятки тысяч лет назад.

Иногда, конечно, они это исправляют, когда смотрят палеогенетику – из костей, из могильников достают. Но пока это только начало. Таких исследований единицы. Сейчас это исправляется. Я не сомневаюсь, что рано или поздно за генетикой в этом плане будущее. Поскольку генетика апеллирует к расовой основе, то она действительно эти проблемы решит. Но точно не таким путем, не игнорированием всего массива данных.

Пока, если что-то полезное генетики показывают, – они повторяют то, что было известно еще в конце XIX века из этнографии. Без антропологии про все переселения людей. Так как генетики этого не знают, они каждый раз это преподносят, как великое открытие. “Генетики открыли, что, чем ближе к экватору, тем кожа темнее”. Была такая статья в каком-то крутом журнале. Это генетики открыли. Они для этого сделали генетический анализ, смотрели, как наследуется цвет кожи и доказали, что ближе к экватору кожа темнее. А дальше от экватора она светлее. Кто бы мог подумать! Без них никуда.

Источник: https://www.youtube.com/

В настоящий момент, к сожалению, людей, которые бы соображали и в генетике, и в антропологии на всей планете двое – это Е.В.Балановская и О.П.Балановский – мать и сын. Е.В.Балановская по образованию антрополог, работает генетиком. О.П.Балановский по образованию генетик, но в антропологии тоже соображает. Два человека на всю планету – это реально проблема.

Когда мы ехали сюда в такси, организатор поделилась со мной тем, что у них сейчас такая система обучения, когда каждый студент выбирает сам курсы, какие он хочет послушать. Генетик не выбирает археологию. В итоге он о ней ничего не знает. Получается ересь. Тем более, когда в качестве материала берутся гаплогруппы, митохондриальные, y-хромосомные. Так чаще всего делается. Потому что это проще. У нас митохондрий в каждой клетке 2000 штук. Они маленькие, их легко секвенировать, – куча данных. Они быстро меняются, не зависят от среды, они нейтральны по сути. Они не рекомбинируют – митохондриальные передаются только от матери к потомкам, а y-хромосомные – только от отца к сыну. У женщин ее нет. Очень удобно анализировать эти веточки, когда нет перемешивания. Новая мутация никуда не девается, и передается.

Но если посмотреть на такие красивые стрелочки – это одно, а если посмотреть на то, на чем они построены – это совсем другое. Когда мы берем индивидуальнные данные по гаплогруппам митохондриальным и y-хромосомным, всегда стоит посмотреть на приложение к статьям. Когда есть статья где-то в “Nature”, “Science”, “Journal of Human Evolution” – там всегда есть supplement – приложение, которое, как правило, намного больше и намного интереснее.

Если мы посмотрим не отдельную фотографию, а популяцию, то этих светленьких там сможем найти, но в основном это будет не так. У людей в голове чаще всего этой статистической жилки нет. Люди склонны мерить индивидуальным жизненным опытом (“я видел лично”). Сплошь и рядом это еще бывает в виде пересудов. Кто-нибудь едет в тот же Пакистан, допустим, в командировку или еще куда-нибудь как-нибудь. Приезжает туда, видит кучу темных детишек и взрослых. Взрослых фотографировать ему не очень хочется в Пакистане. А детишек можно.

Он видит кучу черных детишек, черноволосых, темноглазых, а потом видит одного ребенка светлоглазого со светлыми волосами. Это вызывает удивление – они все черненькие, а этот светленький. Фотографирует его. Потом приезжает на родину и показывает фотографию. Тот, кто на нее смотрит, потом своим знакомым говорит, что у него знакомый был в Пакистане и показывал, что они там со светлыми глазами и волосами бывают.

Следующий, кто это пересказывает, говорит, что у него есть знакомый знакомого, который был в Пакистане, привез кучу фотографий, на которых они все с белыми волосами и глазами. И через несколько итераций пакистанцы оказываются белокурыми и светлоглазыми. Тут же находится какой-нибудь знаток истории, который говорит, что это потому, что там Александр Македонский потоптался.

Александр Македонский из Европы был, из Македонии. Поэтому он был голубоглазый блондин. И учитывая то, что армию он набрал в основном где-то в передней Азии, в современном Иране и Ираке, я большие сомнения имею, что там хоть кто-то у него в армии был сосветлыми глазами и волосами.

Такая байка есть, например, про кабилов. Кабилы – это население Северной Африки (Тунис и так далее). Там бывают светлоглазые отдельные персонажи в горах. Это маленькие популяции. Если рецессивная мутация возникает, то она имеет шанс закрепиться. Появляется байка о том, что это все вандалы.

Было кельтско-германское племя вандалов, которое прошло по всей Европе, вобрало в себя все, что только можно. Где-то в Испании они через Гибралтар переправились, завоевали северную Африку. В Тунисе у них Карфаген в какой-то момент был столицей. Потом они несколько раз бегали Рим грабить. Потенциально они могли светлоглазость и светловолосость принести кабилам. Но вандалы шли по побережью, а кабилы живут в горах – это земледельческое население, которого было в разы больше, чем вандалов.

Источник: https://ok.ru/wittrus

Армия вандалов – несколько тысяч человек, а местного населения в горах пара миллионов. К ним никто не совался. Вандалы шли по берегу, потом отчалили обратно в Европу. А кабилы как сидели в горах, так до сих пор и сидят. Сейчас они уже не только в горах. И это их родные личные признаки.

Когда это изучается статистически нормально, то вдруг неожиданно оказывается, что светлоглазость и светловолосость в таких популяциях (будь то кабилы, пуштуны, неважно) есть, но, как правило, она составляет меньше одного процента. Это единичные наблюдения. Максимум 2% может быть. В Египте, например, сейчас 2% светлых глаз. Я там был, лично двух египтян видел светлоглазых. Не сто человек, но двух индивидовя видел со светлыми глазами. Это факт. Откуда у них эти светлые, я лично не знаю. Может это метисация, может личная мутация, какая разница. Но египтян светлоглазыми это не делает. И ни о каких предках это ничего внятного не говорит. Надо разбираться, откуда это взялось. Для этого есть история, есть генетика. Можно разбираться.

Концепция чистых рас и нечистых рас в этом плане совсем бредовая. Любая раса чистая. Есть вариант байки, что когда-то расы были чистые, а теперь они стали смешиваться и что-то не так пошло. Это другая версия, что теперь они испортились, и какие-то признаки у них появились, а раньше их не было. Но в прошлом смешение было может быть еще больше. Мы знаем, например, что в верхнем палеолите (10000 – 40000 лет назад) генетическое и фенотипическое разнообразие в той же самой Европе было намного больше, чем современное мировое разнообразие. В одной Европе вариантов кроманьонцев было больше, чем сейчас по всей планете сапиенсов. А тогда еще не вся планета была заселена.

Из палеогенетических анализов известно, что они старались заключать браки с как можно более отличающимися группами. Потому что при жизни маленькими популяциями в 15, 20, 30 человек вероятность близкородственных браков была запредельно велика. К добру это не ведет. Они прекрасно это знали и старались заключать браки с кем-то намного более отличающимся.

Поэтому сплошь и рядом в одном погребении (допустим, в Дольни-Вестонице, в Сунгире, в Чжо-Коу-Дяне) могут быть индивиды совершенно разные в расовом отношении. Их нельзя к одной расе чисто типологически отнести. У них признаки совершенно в разнос идут.

Но это не значит, что они были не чистой расы. Какие были, такие были. Смешение происходило тогда побольше, чем после. Потому что с появлением производящего хозяйства (неолита), когда стали растить зерно, овец пасти и так далее, численность популяции выросла. Какие-то из маленьких групп вдруг стали очень большими группами. Буквально сотни тысяч людей. Тогда уже смешение получалось внутри этой группы. И складывается типа чистая раса, с соседними меньше смешивается. Но это скорее более позднее явление. Это произошло, когда группы стали большими.

Чем меньше группа и более дикие персонажи, тем больше смешение будет. На месте люди тоже никогда не сидели. Чем дальше в прошлое мы углубляемся, тем дальше и больше они бегали туда и обратно. И тем больше они контактировали скем-то еще. С одной стороны, соседей было не так много, чтобы с ними контактировать, но женятся люди тоже не много раз в жизни. Им никто не мешал. У них не было ни границ, ни паспортов, ни виз. Ходили куда хотели. Плавали, бегали, прекрасно себя чувствовали. А с появлением государств они заизолировались. Жесткая изоляция больших популяций – это не древнее состояние, а сравнительно позднее и нестандартное для человеческого существования.

Источник: https://pikabu.ru/story

Так что, понятие “чистых рас”, “смешанных рас” – это ерунда по определению. Можно формально ввести. Если, например, они в течение 5000 лет сидели в изоляции – значит, чистые. Можно даже какой-нибудь процент ввести браков. Допустим, за пределами этой популяции, но это будет формалистика. И тогда у нас чистыми будут андаманцы и пара групп папуасов на островах, которые там просидели всю историю на одном месте. А все остальные будут смешанные по определению. С точки зрения расистов бывают суперчистые расы. И они бывают настолько чистые (чаще всего в этом смысле бушмены упоминаются), что они уже даже и не раса, а отдельный вид, который вообще не может смешиваться с другими людьми и давать плодовитое потомство.

В этом смысле бушменам больше всех не повезло. Про них эту байку чаще всего распространяют. Но иногда это говорится и про австралийских аборигенов, и про тасманийских аборигенов, и про южноамериканских индейцев, и про кого угодно еще. Обычно это какие-то группки, которые сидят на краю земли. Подальше от того, кто это говорит. Если он сидит рядом, то про него это говорить странно, потому что очевидно, что это глупость. А когда это другой конец планеты, то про аборигенов что угодно можно говорить, они это не услышат никогда и бумерангом не зашибут.

Но это полная чушь. У нас есть практика, и мы знаем, что такие современные расы, какие бы они ни были мегаизолированные (те же самые тасманийцы), все прекрасно плодятся и размножаются с любыми другими расами. Учитывая подвижность населения за последние двести лет, каких уже только метисов не было.

Может быть видели в школьном учебнике чудесную картиночку негра-чукчи, например? Я не знаю, как эти родители встретились, но такое тоже бывает. Кто только с кем не смешивался. А если уж это такой проходной двор, как южная Африка… До некоторого момента она действительно была изолирована довольно основательно. Бушмены там сидели в изоляции. Но с того момента, как европейцы стали плавать на кораблях, она стала реально проходным двором. Там смешались все. То же самое и в Австралии, и в Тасмании.

В Южной Америке, в центральной материковой части они еще изолированные. Но края тоже сквозные. И у нас есть чудеснейшие примеры метисов всех возможных рас со всеми возможными расами. Про Южную Африку (бушменам больше всех не повезло) это в большей степени можно сказать. Это даже изучалось.

Источник: https://www.youtube.com/

Это фотография, например, одного из так называемых рехоботских бастардов. Их изучал немецкий антрополог, который был расистом. Он их изучал с целью доказать, что это неправильная раса, низшая, нехорошая и смешиваться с ними не надо. Он туда приехал, их всех измерил. И, имея исходной целью доказать, что они неправильные, что расовое смешение ведет к отрицательным результатам, он создал труд, который в последующем все время использовался с прямо противоположными целями – показать, что расовое смешение ни к чему плохому не ведет. Потому что из его цифр это совершенно четко следовало. Книга так и называется “Рехоботские бастарды”.

В Южной Африке жили охотники-собиратели бушмены. Потом туда понаехали голландцы. За голландцами – англичане. А с севера еще банту-язычные негритянские скотоводческие племена стали приближаться. Но приехавшие голландцы – это были мужики-фермеры. Женщины из Голландии не особо стремились в Южную Африку. И этим мужикам хотелось на ком-то жениться. Но жениться на банту-язычных они не очень могли. Будущие зулусы жен продавали за коров. Когда жена стоит 200 коров, то приличный голландец удавится просто от жадности. 200 коров – это дорого. Он, конечно, расскажет, что вера не позволяет, но всем понятно, почему он так не делает. Бушмены – охотники, им не надо жену покупать. А если и покупать, то за какие-нибудь бусы. Она даровая фактически.

Поэтому они успешно брачевались с этими бушменками. И возникло довольно много групп. Рехоботские бастарды – это одна из таких групп. В то время слово “бастард” какого-то отрицательного смысла не имело. Это сейчас оно как ругательство используется. Тогда это было нормальное слово.

Возникла такая группа, где отцы – голландцы, а матери – бушменки. Плюс некоторое количество еще чего-то и с одной стороны, и с другой. Они перемешались, и получилось что-то среднее. В последующем они еще больше смешивались. Добавились негры, англичане, немцы, малайцы, мальгаши с Мадагаскара, китайцы. Все, кому не лень. Все перемешалось. Современное население Южной Африки – цветные южноафриканские (в Южной Африке это официальное название для народа; по-русски – цветные), составляют нехилый процент населения. Их там несколько миллионов. Даже тех, которые официальные.

В реальности этих метисов гораздо больше. Те, кто считают себя чистокровными, допустим, голландцами, тоже метисы уже давным-давно в какой-томеньшей степени. И те, кто считают себя чистокровными бушменами, через промежуточные браки тоже уже давно метисы. Но если взять только тех, которые официально цветные, то у них чудесным образом рождаемость больше, чем в среднем по Южной Африке.

Какое же отрицательное влияние метисации, если у них детей больше. Количество потомков – это с точки зрения биологии единственный маркер популяционной успешности. Если их становится только больше, значит это хорошо. И хотя у них бывают какие-то варианты генов, которые не очень полезные (к туберкулезу они менее устойчивы), но жить им это не мешает, они плодятся. Такие отрицательные маркеры в любой группе можно найти. Кто-то будет больше склонен к заболеванию туберкулезом, как они. Кто-то к чуме, кто-то еще к чему-то. Жить им это не особо мешает.

Генетически эти цветные южноафриканские – это максимально смешанная группа из всех, кто вообще есть. Их исследовали несколько раз за последнее время. Они оказываются максимально разнообразными на планете.

То же самое можно сказать про многих других. Допустим, про австралийских аборигенов, которых сейчас чистокровных фактически нет. Какой же это отдельный вид, если их сейчас чистокровных не найдешь? Есть люди, которые считают себя чистокровными австралийскими аборигенами.

Но когда в недавнем прошлом стала задача проанализировать геном австралийских аборигенов – не нашли аборигенов чистокровных. Кого ни брали – у них у всех уже какой-то европейский предок был. Они уже нечистокровные. Пришлось гены доставать из образцов волос, которые хранились в коллекциях XVII-XVIII веков, когда еще Кук приплыл и лично аборигенам волосы стриг. Где-то они в музее лежали. Поскольку это было давно, то там скорее всего они все-таки неметисированные. А метисация шла всегда. То же самое про индейцев можно говорить и про кого угодно.

Источник: https://www.youtube.com/

Например, вот на фотографии стоят темные австралийские аборигены и один из них персонаж 100% метисированный. Этих граждан, если не присматриваться, за итальянцев принять можно. А это австралийская рок-группа абригенская. Я эту фотографию нашел на сайте австралийской аборигенской рок-группы. Что они исполняют, я не знаю, услышать я не могу – они жадные, денег хотят за свое творчество. Я платить им не стал и музыку не слушал. А фотографию скачал.

Если кто здесь на фотографии чисто типологически визуально и похож на аборигена, то это персонаж на заднем плане. А на вот этих еще двести лет назад аборигены очень сильно косились бы, что какие-то они неправильные, нечистые. Cейчас это австралоидная раса. Расы меняются со временем. Они не остаются неподвижными. 20 000 лет назад те же самые аборигены были тоже не такие, как 200 лет назад. А 200 лет назад они были не такие, как сейчас. Каждый раз с кем-то смешивались. В Южной и Центральной Америке уже никого чистокровного нет, они все со всеми смешиваются.

На севере, в Сибири, есть довольно много поселений в устьях больших рек типа Индигирки, Колымы, Лены, где еще в царские времена проводилась  политика затундрения крестьян. Наши чудесные цари и царицы считали, что надо заселять Сибирь русскими людьми. И они их туда затундрили ядрено. Крестьяне вытундриться обратно уже не могли. Никто новый туда затундряться уже не хотел. Земледелием там заниматься невозможно. У царей, сидящих в Петербурге, были свои представления о том, как там можно жить. Но реальность другая. Русские крестьяне из центральных европейских губерний, переселившиеся в эти места, в русское устье в частности, в последующем женились, выходили замуж заместных жителей. А местными жителями были эвенки, эвены, якуты, юкагиры, чукчи и так далее. С ними они браки заключали. Местных жителей на севере тоже было не слишком много, но все-таки больше. В итоге за 200-300 лет этой истории в расовом отношении население этих поселений стало монголоидным. Они уже от местных жителей не отличаются. Тем более, что смешение в обе стороны шло. А в этническом плане, религиозном, языковом – это русские. Они образцово-показательные русские. Таким образом, русские вполне могут быть монголоидами. Также как якуты могут быть не монголоидами. Если какой-то этнос достаточно большой и включает в себя много популяций, то разные популяции друг от друга антропологически могут отличаться. Связи никакой нет. Эти все термины на тему “славянской расы”…

Этнически они славяне, потому что язык и культура у них славянские. Понятно, что они каждый день не ходят в кокошниках (это, видимо, праздник народного творчества запечатлен на фотографии), но вся культура у них совершенно русская.

Более того, там бывают такие чудесные коллизии, когда в одной семье два брата и один из них считает себя русским, а другой – эвенком. Потому что у них родители разные. И ничего им не мешает так считать. А они при этом родные братья. Они относятся  к разным этносам, а популяция – одна и раса одна.

Привязать расу к этносу иногда можно, если это очень маленькая раса и очень маленький этнос, живущие в дикой изоляции. Таких примеров в истории человечества известны единицы. В настоящий момент это только андаманские аборигены. Допустим, на Сентинеле сидит человек 60 (никто не знает, сколько их там) и у них народ и раса совпадают на 100%, потому что они в дикой изоляции. До недавнего времени такими примерами были еще  айны и тасманийцы. Айны сидели на Сахалине, Курилах и Хоккайдо (а еще чуть раньше – вообще в Японии). Но как только с юга понаехали японцы, с севера понаехали наши казачки, айны смешались с теми и другими. Народ айны сохранился, а расы айнской сейчас нет. Те немногочисленные, которые у нас остались, растворились в европеоидном населении и от европеоидов ничем не отличаются. Те, которые в Японии смешались с японцами, от японцев уже ничем не отличаются внешне (чуть более бородатые). Языка айнского уже не существует, в быту его никто не использует. Хозяйства такого, как айны вели, никто уже не ведет. Рыбу острогой ловить никто не собирается в Японии сейчас. Но этнос существует. Есть какое-то количество людей, несколько тысяч человек, которые считают себя айнами.

Источник: https://kulturologia.ru/blogs/190818/40137/

Тасманийцы тоже были. Они сидели 50 000 лет на острове Тасмания, но потом приехали европейцы и на этом тасманийцы кончились. Сейчас есть метисированные потомки этих тасманийцев. Их в основном там геноцидом всех истребили, но до сих пор есть несколько человек, которые искренне считают себя тасманийцами, аборигенами Тасмании. Но поскольку за последние 150 лет они смешивались только с европеоидами, на лицо они от других австралийцев европеоидных не отличаются (минимальные отличия). Но примесь тасманийская у нихкакая-то есть. Искренне они считают себя тасманийцами.

Странным образом у нас по последней переписи было какое-то количество орков, например, или хоббитов. Раса та же, что была, а этнос новый вдруг появился.

Источник: https://www.youtube.com/

Еще два чудесных примера – это вот такие чудесные люди. Здесь уже крупная фотография, я думаю, даже издалека хорошо видно. На первой фотографии Мария Владимировна Станюкович – этнограф, работает на Филиппинах. Для того, чтобы успешнее работать на Филиппинах, она была удочерена местными жителями. Она изучает шаманизм, шаманские песни-пляски, обычаи. Поэтому она ифугао. Когда она приезжает на Филиппины, у нее есть паспорт, в котором написано “ифугао”. У нас она русская, на Филиппинах она ифугао. Этнос можно поменять в течение жизни.

Еще один чудесный пример – Александр Кузнецов. В какой-то момент захотел поехать в Новую Гвинею, но туда очень трудно попасть. У нас нет там посольства, визу не получить. Он какими-то хитроумными путями пытался это сделать. И решил получить индонезийское гражданство. Но для того, чтобы получить гражданство, надо стать местным жителем. Для того, чтобы получить гражданство, надо принадлежать к какому-то народу этой страны. Посмотрел народы Новой Гвинеи. Он лингвист и ему нравился какой-то там язык. Он написал в посольство, что хочет прописаться в таком-то племени. Ему ответили, что он не похож на этих папуасов, и что он вылитый мпур. Есть какое-то племя мпур. Я без понятия, кто они такие, но где-то на Новой Гвинее живут. Он согласился и получил удостоверение, что он папуас племени мпур.

Я не уверен, что другие папуасы мпур про это знают. Я подозреваю, что, если по тотальной переписи посмотреть, может этих мпуров там уже 20 миллионов будет по всей планете, если таким же путем все туда прописываются. А настоящих коренных там, допустим, 1000 человек сидит, а то и 200. Но так тоже можно. С юридической точки зрения он мпур. Живет в Балашихе, в паре километров от меня, я – в Подмосковье. В итоге, туда он так и не попал, что-то не сложилось. Но он мпур.

Раса с этносом, с религией и так далее не имеет никакой связи. Когда кто-то будет утверждать, что он на вас посмотрит и все о вас расскажет – и про ваших предков, и кто вы по национальности и так далее – все это ерунда. Иногда, конечно, в первом приближении это понятно. Если у человека очень темная кожа, курчавые волосы, толстые губы – можно в первом приближении догадаться, что, наверное, предки у него из Африки. Но когда именно они у него из этой Африки вылезли – 100 лет назад или вчера – очень трудно понять. А может быть он, опять же, папуас, мпур. У них тоже темная кожа и курчавые волосы. Надо очень сильно вникать, откуда он такой взялся.

Индивидуальная диагностика расовых признаков – это чрезвычайно проблематичная вещь. Для криминалистики это делается, с доверительным интервалом, с некоторой вероятностью. Но на глаз, и тем более, когда это связано с этносом – ни в коем случае.

Отсюда вытекает второй, самый распространенный вариант мифа про расы. Он говорит о том, что раса – это набор внешних признаков. Как мы определяем, кто он такой? Мы смотрим: если у него кожа светлая, волосы волнистые, нос узкий, губы тонкие, нос выступает, рост бороды и усов сильный – значит, европеоид. Лицо плоское, эпикантус, волосы прямые, черные, жесткие, борода не растет – значит, монголоид. Что-то еще – значит, американоид. Что-то еще – негроид. Что-то еще – австралоид. И еще можно таких рас насочинять. У подавляющего большинства людей именно такое представление о расах и существует.

На самом деле это не так. Раса – это понятие статистическое. В любой конкретно взятой группе всегда есть какой-то индивидуальный разброс. Даже если она маленькая и состоит из 15 человек, какое-нибудь племя мизерное, те же мпуры. Всегда есть люди пониже, повыше. С лицом
пошире, поуже.

Источник: https://icocnews.ru/izuchenie-biblii/voprosy-i-otvety

Одновременно различия между расами в размере черепа – 2 миллиметра. Допустим, разница в длине и ширине черепа или высоте лица между расами – 2 миллиметра. А индивидуальные различия – любые два человека, рядом здесь сидящие в этом зале, будут различаться больше, чем на 2 мм. Индивидуальные различия гораздо больше, чем средние по большим группам населения. Базовая наша генетика одна и та же.

Различие между этими расами – это мизер по подавляющему большинству признаков. Мы от шимпанзе отличаемся на 2% генома, что говорить про расы. Таким образом, когда мы смотрим на человека, – разброс значений индивидуальных большой, а межгрупповой – маленький. Пытаться понять даже большую расу для конкретного человека бывает проблематично. Не говоря уже о маленьких расах или расовых типах. Хотя всегда можно найти какие-то крайние варианты, где нам трудно будет ошибиться. Если у человека очень темная кожа, вряд ли он коренной житель Норвегии. Если у него особо белая кожа, вряд ли он в Конго родился. Но всегда найдется какой-то альбинос в Конго, какой-нибудь меланист в Норвегии. Всегда есть метисы, все время кто-то куда-то перебегает, перемещается. Всегда есть промежуточные варианты.

Понятно, что в той же Норвегии мы не найдем коренного уроженца Норвегии, не мигранта недавнего, с цветом кожи, как в Конго. А в Конго не найдем такого светлого, как в Норвегии, если он не альбинос. Но мы найдем какого-нибудь араба, допустим, из Египта или Судана, который в загорелом состоянии будет как конголезец, а в побледневшем состоянии будет как норвежец. Можно не одного взять, а много. И все популяции между собой пересекаются. Поэтому найти границы между расами – крайне проблематично. Настоящие антропологи этим не оперируют вообще.

Хотя приведенные здесь картинки – это изображения с нашей кафедры антропологии, которые сделаны для преподавания расоведения. Здоровые плакаты, которые по заказу антропологов специально рисовались для кафедры, чтобы преподавать. Но это были времена, когда не было никаких компьютеров, интернета, и хоть какие-то изображения должны были быть. Это большие красивые плакаты. Нормальные антропологи создавали альбомы.

У нас на кафедре несколько шкафов ими забито, где много фотографий индивидуальных. При индивидуальном разбросе варианта видно, что бывают и такие, и сякие, лицо поуже, пошире. Настоящие антропологи оперирует не такими картинками, а ужасно занудными таблицами с цифрами. Там есть линейные размеры в миллиметрах или бальные характеристики цвета, формы волос, носа, еще чего-то такого. А нужны еще многомерные анализы.

Внизу здесь приведены какие-то коэффициенты канонических переменных и так далее. Все это наносится на графики. Видно, что можно найти популяции, которые с помощью многомерного анализа будут разделены, но в большинстве случаев они очень сильно пересекаются. Средние значения разнесены, но у каждого такого среднего значения есть облако, которое будет перекрывать все остальные. Если на этом графике, допустим, нанести индивидуальные значения, то у нас будет каша. Мы увидим, что какие-нибудь китайцы в среднем отличаются от жителей Южной Азии. Австралия довольно далеко, но всегда можно найти австралийца, который по этим параметрам не будет отличаться от средних китайцев и китайца, который не будет отличаться от среднего австралийца. Крайние австралийцы будут отличаться, крайние китайцы будут отличаться, а в середине все будет вперемежку.

Чтобы дифференцировать – надо собрать много данных. По большому массиву данных с вероятностью 80-90% диагностировать многомерно можно. В каком-то смысле человеческий мозг эту задачу выполняет. Когда один человек на другого смотрит, он оценивает характеристик гораздо больше, чем антропологи могут измерить и поместить в компьютер.

Источник: http://dostoyanieplaneti.ru/3956-rekonstruktsiya-litsa-devushki-iz-shotlandii-so-strannym-cherepom

Здесь интересный ещё такой момент: у всех первобытных народов есть обряды инициации, перевода ребенка во взрослую жизнь. Эти обряды инициации иногда, но не всегда, можем увидеть на скелетах древних людей.

Обрядные инициации бывают достаточно безвредные, когда ему просто на «мозги давят» и он становиться взрослым. Ритуально умирает, ритуально снова рождается. А бывает и с таким хорошим членовредительством. Когда человеку что-нибудь отрезают, выбивают зубы и ещё что-нибудь происходит. Начиная прямо с раннего верхнего палеолита мы такое находим. Скелеты без мизинца, мизинец без скелета или черепа с выбитыми зубами. В Северной Африке почти все такие черепа. Есть детские черепа. В каком возрасте он ещё с зубами, а в каком возрасте уже без зубов? И какой ореол был в этой традиции. А он есть до сих пор. И сейчас в Восточной Африке это происходит. Они там все ходят с выбитыми передними зубами.

Или, например, нанесение шрамов. Очень распространенный ритуал, когда наносятся шрамы на тело или куда-нибудь ещё. Понятно, что, если эти шрамы на груди, на спине – это скорее всего, на скелете никак не отразится. А если это на лбу, то очень даже отразится. У нас есть черепа из стоянки Дольни-Вестонице и из Брно, где на лбу у всех мужчин старше 16 лет есть огромные шрамы, – по два шрама на каждом черепе.

А у всех женщин и у всех детей младше 16 лет нет таких шрамов. Первоначально, когда такое обнаружили, считалось, что это может быть из-за драк, из-за травм или несчастных случаев на охоте. Но когда статистика какая-то набралась, мы видим, что все мужчины с одинаковыми повреждениями. Это всё-таки ритуальное нанесение шрамов.

Таких вариантов известно довольно много благодаря этнографии. Когда специальными скребками, ножами или ещё чем-нибудь выскребался просто кусок кости на макушке или на лбу. Кто как развлекался. Потом туда втиралась какая-нибудь отвратительная смесь из растений. Это страшно распухало и получалось что-то такое этакое и вот настоящий мужик. Всё, взрослый, готов. Иногда бывают женские инициации. Но женские этнографически гораздо хуже изучены, потому что мало женщин этнографов, которые бы об этом рассказали. И в ископаемом виде мало заметно.

Кроме того, есть археологические следы, когда мы видим места инициации в виде пещер, где какие-то следы рядом со статуями. Допустим фигура медведя, где приделана голова медведя в пещере Монтеспан во Франции. Здесь шли подростки. Это видно по следам. Шли по хитрому подземному ходу. Там им встречались фигуры львов на стене, потом лошади. Они в них тыкали копьями. В конце появлялся огромный медведь и они в него радостно тыкали. Или в Тюк д’Одубер: фигуры бизонов, вокруг которых плясали дети и там детские следы. Потолок высотой полтора метра. Взрослый человек особо и не по пляшет. Это тоже скорее всего какая-то инициация.

Источник: http://storyo.ru/history_art/15.htm

Или в пещере Шове, где по следам ребенка видно, как он шёл по пещере мимо настенных росписей да ещё с факелом. Он периодически сбивал уголь с факела об стену, видны шаркающие следы на стене. Видно, где он шёл и какого он был роста. Совсем маленький. В одном из последних залов, полузатопленном, там не приятно, когда босиком идёшь, – острые кристаллы торчат. И специальные камушки были выложены. Никак по-другому не пройдёшь, только по ним и выходишь к огромному кубическому камню, на котором череп медведя и вокруг ещё разные черепа лежат. В конце щель. Вероятно это символ перерождения: что он пришёл, его медведь съел, ребенок умер, появился взрослый и взрослый уже шёл прямо к выходу.

Такие следы говорят о том, что ритуальные инициации были как минимум со времени 30 тысяч лет назад. Вероятно, мы ещё много всего можем узнать про детство в палеолите, если археологи будут это искать в том числе. Например, обнаруживать игрушки. 

Известно, что девочки шимпанзе играют палочками. Иногда нянчат их как игрушки. Вероятно, древние люди что-то такое делали, но палочку мы найти не можем. А рубильце длинной четыре сантиметра и весом 17 грамм мы найти можем. Такое орудие ни за чем не нужно. Это как бы орудие.

Иногда мы находим орудие, сделанное неумело. Орудие как орудие, но сделано криво. С большой вероятностью, по мнению археологов, которые этим занимаются, это следы обучения. Когда люди учились изготавливать орудия. Если археологи будут больше внимания обращать на такие вещи, то мы сможем это увидеть.

Иногда видим игры. В одной из пещер во Франции видны следы детей, которые кидали друг другу глиняный мяч, он падал, от него следы есть. Вот игра глиняным мячиком в пещере. Из такого минимума знаний иногда удается создать и увидеть образ ребенка палеолита.

В любых обществах, какие есть на планете съесть своего – это очень плохо.

Ведущая. А много детей приносили в жертву? Вы мне как-то рассказали, что находили с копьем в челюсти.

Станислав Дробышевский. Там не копье было, а кость в зубах была. Это, скорее всего, чтобы не очень кричал. Такие случае есть. Их немного, но есть. Например, стоянка Сунгирь. Там погребены двое детей. У мальчика в тазовой кости дырка подозрительного размера, довольно большая. Но это не обязательно дети должны быть. В Маркиной горе в Воронеже мужчина, у которого две дырки в тазовой кости. В живот его два раза ударили.

Всегда есть вопрос: это травмы ритуального происхождения? Жертвоприношение, соседи убили, а может на охоте несчастный случай. Наткнулся сам на что-то два раза. Не нулевая вероятность такого случая, потому что, когда человек всю жизнь бегает с копьем, он просто мог поскользнуться и напороться на что-то. Но когда две дырки – это всегда подозрительно. А когда одна, – мог и напороться. В этнографии такие случаи описаны, когда человек сам себя просто распорол, такое может быть.

И как вы это узнаете по скелету? Никак. Скелет в Маркиной горе лежит без инвентаря. Просто сложили в яму. Это явно погребение, его связали старательно. Как он умер? Этого мы не знаем. Бывают такие вещи, когда их трое лежит вдоль. Семья. Да еще с такими патологиями! И там с большой вероятностью был ритуал. Потому что они какие-то уж очнеь нестандартные люди. С врожденными особенностями и еще странно похоронены. Целой семьёй.

Семья так сразу не умирает. С большой вероятностью – ритуал. А где-то не понятно бывает. В том же Сунгире есть погребение двух детей – очень вероятно, что был ритуал. Там же рядышком погребение здоровенного мужика. Их погребения практически рядом. Он в другое время был похоронен. Здоровенный мужчина, а у него в первом грудном позвонке дырка от наконечника дротика. Возможно его на охоте убили, за оленя приняли. Наверное, свой же соплеменник и убил его. Очень вероятно. Когда он там сидел в кустах, зашевелился. Копье кинули и убили его. А может его убили враги, подстерегли где-то на тропе. У охотников-собирателей подстеречь врага где-нибудь в кустах – любимое дело.

Или ночью в чум залез, заколол кого-то. Или из-за жены подрались. Или ещё как-нибудь. Возможно, сам напоролся. Почему нет? Поскользнулся где-нибудь в ледниковый период в гололед. Возможны сто вариантов. А может его в жертву принесли, как вариант.

В погребении много разных вещей лежит. Обычно у охотников-собирателей взрослого в жертву не приносят. Если это свой, то это ценный кадр, ценный охотник. Зачем его в жертву приносить? Без него просто группа вымрет от голода. Чужого в жертву приносить? Он чужой, ему наши духи не обрадуются! Зачем он нужен? Убить его можно, а в жертву зачем приносить? Он не нужен такой.

А вот в неолите это уже модно. Потому что людей много. Если убить – особо никто не заметит. Чужих брать в рабство невыгодно, потому что они съедят больше, чем произведут. А в жертву принести – это запросто. Это и на Ближнем Востоке, шумеры делали, и в Древнем Китае, и в Латинской Америке. У майя, ацтеков, инков – постоянно. В неолите Европейском это было часто.

И чем дальше, – мотивы меняются. Где-то становится ритуализовано, возведение во что-то высокое. У ацтеков, допустим. Если мы ему не вырвем сердце и каждое утро не будем этого делать, то Солнце не взойдет. Поэтому надо приносить жертву по определению. И это уже религия такая.

Ведущая. Скажите – с каменным веком много ли поменялось вообще в устройстве семьи? Или нет. Все то же самое?

Станислав Дробышевский. На базовом уровне, я повторюсь, от нас шимпанзе никуда далеко не уехали. А в каких-то культурных моментах – поменялось. Но с той поправкой, что в каменном веке не было единственного варианта совсем. А было много-много разных вариантов.

Заметно поменялся уровень добра, любви, доброты, взаимопонимания и законодательной силы. Если в каменном веке обычно все решалось просто физической силой и кто самый сильный, тот и прав. Он может всем навалять. Сейчас у нас есть закон. Любая женщина, если муж треснул – пошла и нажаловалась. Вопрос – рассмотрят жалобу или нет, но, по крайней мере, официально у нее есть права.

Часто у нее даже больше прав. Сейчас у нас в стране, с одной стороны, мужчины больше бьют женщин, чем наоборот. А с другой стороны, – при разводе дети достаются матерям в 90 с лишним процентах случаев. В 95 процентах случаев детей отдают женщинам, а не мужчинам, несмотря на доход. В этом смысле у женщин есть социально обусловленное преимущество перед мужчинами.

Ведущая. А в каменном веке, кому чаще доставался ребенок?

Станислав Дробышевский. Чаще мужчинам. Зависит очень сильно от общества. Все племена очень разные, даже рядом живущие могут быть не одинаковые. Но чаще все-таки мужчинам – он тупо может их обеспечить. Потому что если женщина остается одна, она скорее всего просто умрет с голоду. Долго одна не протянет. Если уйдет к другому мужу, ему заботится о других чужих детях обычно не нужно. Если это не родственник. Родственник заберет себе этих детей, будет кормить сколько влезет. Но чужие дети никому не нужны. Иногда может и возьмет. Это зависит от его личных качеств. Поэтому лучше, чтобы муж забрал себе этих детей. Он-то их прокормит. Тем более, что этих детей наверняка не один, не два. Есть какие-то мало-мальски подрощенные, которые будут заботиться о маленьких. Даже если остается один мужчина и трое детей, если одному десять лет, а остальным 2-3 года, то 10-летний будет заботиться о них, а этот мужик будет бегать на оленей карибу охотиться сколько влезет. Он их вырастит нормально вполне без женщины.

Ведущая. Правильно ли я понимаю что если мы уберем религии и все остальное, все-таки сейчас больше любви у нас?

Станислав Дробышевский. Становится. Это я говорю даже не в таком мегаэволюционном плане, мы это видим в уменьшении полиморфизма – у нас различия черепов в размере клыков  у мужчин и женщин в процессе эволюции все время разница нивелируются. Становится меньше и меньше. И все труднее отличить мужчину от женщины по черепу.

Ведущая. В процессе эволюции окажется, что мужчина становится нежнее, а женщина – сильнее ?

Станислав Дробышевский. Женщина сильнее не становятся. Мужчина становится менее страшным. Причем это очень показательно в разных аспектах. Меняются все те же клыки – у нас размеры клыков очень маленькие и их кромка уже практически сравнялась с кромкой остальных зубов. Все еще у мужчин кромка больше, чем у женщин. По размерам клыков можно довольно надежно отличить мужчин от женщин. Но все равно и там и там маленькие.

А вот корень клыков у мужчин намного больше отличаеся. Корень у обезьян здоровенный и зуб большой. Но наружную часть клыка видно, поэтому на нее половой отбор действует активно. Невыгодно быть страшно брутальным. Потому что стремный агрессивный чувак мало кому нужен. Он бить будет. Поэтому отбор идет на уменьшение коронки. На уменьшение корня клыка отбор не идет – его не видно снаружи никак. Но, если прощупать, – у меня больше клык, чем в среднем, а корень намного больше, еще обезьянский.

У женщин маленький корень. Он и был маленький и еще уменьшился. На размер тела может влиять отбор. Марина Львовна Бутовская рассказывала про Восточную Африку, Танзанию. Там есть дутоги. Это скотоводы. Что-то типа масаев. Но не масаи. Когда они женятся-выходят замуж, – у женщин не сильно большой выбор, но какая-то возможность для манёвра у них есть. Они предпочитают выходить замуж за маленьких мужичков. Потому что маленький мужичок будет бить не так сильно. Есть такая добрая народная традиция – бить жен. Если такой отбор будет длиться энное количество поколений, то они становятся грацильнее.

Источник: https://www.youtube.com/

Чем меньше мужчина, тем дети будут меньше. И еще, и еще, и еще. Глядишь – они уже и мелкие. Если такой отбор спроецировать на древность, – мы видим, что миллион лет назад питекантропы были с огромными мордами и надбровиями, с затылком и челюстями огромными, нос огромной ширины. А сейчас мы вот такие грацильные.

Ведущая. Видите – раньше выбирали самца огого! Хотя как бы плохого.

Станислав Дробышевский. Всегда есть какие-то компенсирующие признаки – в каком-то веке уменьшились клыки у ранних австралопитеков. Зато потом, в качестве компенсации, надбровие увеличилось. Надбровие уменьшилась – борода большая у мужчин. Борода исчезнет – что-то еще скомпенсируется. Чисто гипотетически может дойти до того, что мужчины и женщины вообще перестанут внешне отличаться друг от друга. Кроме первичных половых признаков. Все остальное будет одинаковое.

У животных такое есть. У ворон даже. Супермегакрутые орнитологи на глаз самца от самки вороны не отличат. Они реально динаковые по всем параметрам.

Ведущая. Через сколько лет?

Станислав Дробышевский. Для человека какой-то отбор должен быть – я не знаю, может миллионы лет. Не знаю, с какого момента считать. Но все предыдущие миллионы лет нашей эволюции половой диморфизм все-таки существовал. И до сих пор. По массе всяких признаков. Если он до сих пор так и не отобрался, с чего бы это в ближайшем будущем произошло.

С другой стороны у нас же подъезжает сейчас генная инженерия. Я сейчас все свои выступления в итоге на генную инженерию съезжаю. Мы же теперь можем подрулить своей генетикой и подвиньтить.

Ведущая. Пока не можем.

Станислав Дробышевский. А там глядишь – и почкование начнется и тогда вообще понятие пола может исчезнуть…

Источник: https://www.youtube.com/