Антропология. Станислав Дробышевский.

Антропология. Станислав Дробышевский.

от | Фев 23, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Итак, история антропологии. На самом деле, не только антропология и множество рядом расположенных наук, таких как археология, палеонтология, началась с начала XIX века (границы XVIII-XIX века). Когда вообще наука стала более-менее в современном состоянии наукой.

Первыми ласточками в этом направлении были труды Жана Батиста Ламарка и Жоржа Леопольда Кювье, которые примерно одновременно (на границе XVIII-XIX века), создавали первые концепции изменения живого вещества на планете. Но подходы у них были несколько разные. Жорж Леопольд Кювье был основателем палеонтологии, при этом он был глубоко религиозным человеком, что не могло быть иначе в начале XIX века. Был сторонником и создателем концепции катастрофизма, согласно которой живое вещество не менялось, а создавалось один или несколько раз, но потом исчезало, в результате каких-то катастроф. В Библии же написано про потоп, значит, был потоп, а также было извержение вулканов, землетрясения и что-то подобное.

Исходя из этого, есть разные варианты катастрофизма, живое вещество либо исчезало, а часть былого великолепия, немного оставалась, или создавалось несколько раз, заново – концепция повторных творений. Эта идея сразу оказалась не очень жизнеспособной, по разным причинам. И Жан Батист Ламарк развил первую концепцию эволюции, согласно которой, живое вещество всё-таки менялось, но путем тренировки органов. Картинка, нарисованная Ламарком, была яркой, но слишком банальной, даже для своего времени. Это версия с жирафом, предки которого, были с короткими ножками и короткой шеей, потом тянули эти ножки и шею. Соответственно каждый конкретный жираф немного вытягивался, а его потомки становились более вытянутые, и потом всё дотянулось до взрослого жирафа.

Эта картинка с жирафом, который тянется к листочкам, уже в XIX веке больше вызывала смех, чем научные размышления, а сейчас и подавно. Однако, до некоторых пор ничего лучше придумано не было и вот эта концепция упражнения органов, была первой истиной эволюционной версией, но вызывала большие сомнения. Тем более всегда можно было проверить. В это же время наукой занимались люди богатые, у них были псарни, голубятни, конюшни, и они там делали эксперименты. Например, если нескольким поколениям собак купировать хвосты, будут ли они рождаться с короткими хвостами или нет.

Но это ни к чему не привело. Требовалась какая-то новая идея, которую, собственно, и родил Чарльз Дарвин к середине XIX века. Чарльз Дарвин развил концепцию отбора, согласно которой, живые организмы меняются, но не потому, что они тренируются. Хотя концепцию тренировки Дарвин до конца не отвергал. Про гены и мутацию он тогда еще не знал. Ему казалось, что версия Ламарка может быть и вправду жизнеспособна. Главным с точки зрения Дарвина был отбор. То есть выживание части из былого разнообразия. В зависимости от того, насколько конкретные признаки конкретного индивида подходят под окружающую действительность.

Это уже начало статистического мышления, которое не зря стало появляться в середине XIX века. Потому что это время промышленной революции и большого количества производств. Да и сам Дарвин был промышленником. У него был свой фарфоровый завод (Веджвутский). Появляется экономика больших чисел, появляются большие армии и прочее. Идея, что статистика влияет на жизнь, сработала в теории отбора. Сразу же эту идею подхватили и стали развивать, хотя сам Дарвин антропологом не был и антропологические данные практически не использовал в своих трудах. Его книга «Происхождение человека и половой отбор» практически ничего не говорит о происхождении человека, но другие его соратники стали это развивать.

В частности Эрнст Геккель, уже говорил подобное про происхождение человека, рекапитуляцию, изменение эмбрионов, сохранение древних черт. Но в это время ещё не хватало палеонтологических материалов и доказательств, на которые можно опираться, чтобы говорить о происхождении человека, а про современное разнообразие уже можно было. Как раз материалы Чарльза Дарвина про население планеты, например огнеземельцев, до сих пор имеют высокий научный интерес и это одни из уникальных сведений об огнеземельцах. Но это первая половина XIX века и антропологии по сути тогда ещё не было. А с середины и во второй половине XIX века, эта наука появляется по нескольким причинам В частности, потому что возникает техническая необходимость.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Все-таки армии большие и необходимо рассчитать, сколько надо обмундирования, сколько сапог определенного размера, сколько мундиров разной длины и ширины. Поэтому появляются измерения новобранцев по простым определенным методикам. Не только для того, чтобы сшить одежду, но и определять работоспособность людей. Например, кто из группы новобранцев в первом же марш-броске загнется, а кто будет успешно воевать. Для этого надо измерить и попробовать поискать какие-то связи. Соответственно и палеоантропология появляется как наука.

Уже в первой половине XIX века были находки ископаемых людей, но на них не обращали внимания. Часть из них была безвозвратно потеряна, часть лежала на полках в музеях, не находя своего места в науке. Но все сдвинулось с находок Карла Фульротто, который в 1856 году нашёл неандертальца в Фельдгофере. Дальше, соответственно, его трудами и трудами других антропологов таких, как Герман Шаффхаузен, этот материал стал разрабатываться.

Герман Шаффхаузен описал неандертальца. Более того, поскольку он был авторитетный человек, он привлек многих других специалистов. Научный мир неожиданно узнал, что оказывается в древности, существовали какие-то люди, отличные от современных. Поскольку это были пока еще единичные находки, а неандерталец первый, то возникали сомнения. Выдвигались разные версии. Например, что это старый голландец, пожилой ирландец, русский монголоидный казак, который в погоне за наполеоновской армией, будучи раненым, заполз в пещеру и там умер и прочие подобные версии.

Немало отрицательного вложил сюда Рудольф Вирхов, авторитетный на тот момент анатом, который на самом деле был великий врач и анатом, но в антропологию сыграл скорее отрицательную роль. Будучи врачом, более того, специалистом по микроцефалии, он считал, что череп неандертальца принадлежит микроцефалу. Для современников было странно, что череп очень низкий, с покатым лбом. Нижней части не было и поэтому ему казалось, что это микроцефал. Ноги у него кривые, потому что у него рахит. Травмы, потому что его били. И высокий авторитет Вирхова тормознул развитие палеоантропологии. Но Вирхов всё-таки был не один и более того, появлялись новые находки.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Позже, Эжен Дюбуа, вдохновленный идеями Дарвина, Геккеля и прочих эволюционистов, решил, что прародина человечества, наверняка находится в Азии, потому что там есть гиббоны и орангутаны. Он считал, что люди произошли от кого-то похожего на гиббонов. Поехал туда в качестве врача голландской армии, специально завербовался по этому поводу в армию. Начальство у него был лояльное к научным изысканиям. Пускало его копать всяческие раскопы. И он нашёл своё счастье. Искал долго, и все же в местности Триниль, на реке Соло, откопал зуб, который правда потом оказался орангутаньим, бедренную кость, черепную крышку и описал питекантропа. Причем первоначально была идея назвать его Pithecanthropus alalus, т.е «обезьяночеловек бессловесный».

В итоге Эжен Дюбуа увидел, что на отпечатке мозга есть увеличенное развитие зоны брока, которое отвечает за речь. В это время как раз палеоневрология очень сильно развилась, и раз уж он говорил, значит уже не бессловесный. Еще и бедренная кость есть, которая совершенно явно прямоходящая, значит он прямоходящий, Поэтому Эжен Дюбуа назвал свою находку Pithecanthropus erectus.

Сейчас его называют Homo erectus – человек прямоходящий. Это была древнейшая, на тот момент, находка человекообразного существа, который уже на двух ногах, но имел очень покатый лоб, с мощным надбровьем, с выступающим затылком. Явно не человек. Более того, замечательно, что буквально в первые же годы после этого открытия были созданы реконструкции целого черепа с лицом. Хотя в первых находках этого лица не было. Эти реконструкции идеально повторяют последующие реальные находки черепов с лицевым скелетом тех самых питекантропов.

Это сила разума и сила науки, когда, имея в распоряжении только человекообразных современных обезьян, современного человека и только верхнюю часть черепной крышки этого самого питекантропа, реконструирован весь череп и он оказался реалистичным. Но Эжен Дюбуа подвергался критике со стороны того же Вирхова. Который говорил, что это какая-то ерунда, тем более на бедренной кости действительно есть разрастание и это тоже микроцефал.

Эжен Дюбуа очень обиделся, спрятал находки в сейф и годами никому не показывал. Даже в те времена, когда уже было найдено намного больше других ископаемых людей, когда уже стало ясно, что это питекантроп. Все это признали, все были согласны, а он обиделся.

Эжен Дюбуа неоднозначная личность. C одной стороны – он первооткрыватель, а с другой стороны – всё-таки он был врач, а не ученый и ненамного продвинул науку вперед. Тем более, что его «гиббоновая» концепция не оправдалась. Теперь-то мы понимаем, что и неандерталец, которого изучали Фульротт с Шаффхаузеном, был очень поздним. И Тринильский питекантроп тоже не такой уж древний, где-то около полумиллиона лет, как мы теперь знаем. Это далеко не обезьяночеловек, а нормальный человек.

Но в тот момент это были самые древние находки. Параллельно развивалась наука археология и люди узнавали, как вели себя эти «люди прошлого». Уже с начала XIX века появлялись находки каменных орудий, но в тот момент еще не было понятно, что все это значило. Была такая концепция эолитов (ранних камней). Большим прорывом стало открытие верхнепалеолитической живописи. Это конечно тоже поздние времена, но мышление учёных это сдвинуло очень основательно.

Марселино Санс Саотуола, испанский местный учитель, оказался первооткрывателем, когда в пещере Альтамира его дочка увидела на потолке огромные изображения бизонов, оленей и кабанов. Саотуола это анонсировал и опубликовал. Но научный мир был крайне скептичен на тот момент. Древних людей как-то не очень признавали и возможность этих древних людей тоже подвергались большим сомнениям.

Поэтому некоторые авторитетные археологи того времени сказали, что это подделка и Саотуола сам всё это нарисовал. Он жил последние годы и умер с этим клеймом лжеца и мошенника. Что характерно, уже после его смерти (лет через 15) эти самые археологи, когда нашли уже другие пещеры с наскальной живописью, признали свою ошибку, написали покаянное письмо о том, что они были не правы, что Саотуола был честный человек, но он к тому моменту уже давным-давно умер.

С одной стороны, это пример как нужно признавать свои ошибки, а с другой стороны, надо делать это немного раньше, чем человек умрет. Тем не менее, мир узнал, что древние люди были не такие уж прям дремучие и к высокому тоже были способны.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Параллельно развивалась антропология, появлялась периодизация. В частности труды Эмиля Картальяка, здесь очень многое сделали. Он изучал наскальное искусство. Не только живопись, но и гравировки, статуэтки. Пошли большие раскопки в основном во французских пещерах, а также в Германии, Англии и у нас. Становилось понятно, что культура тоже менялась, что самое древнее орудие было корявое, потом уже становилось лучше, ровнее, а затем уже совсем красивое.

И вот уже и искусство. И более того, само искусство тоже как-то менялось со временем. Правда эти типологические построения Картальяка и всех прочих того времени, в настоящее время выглядят довольно условными и поверхностными, но для XIX века это был основной прорыв. Более того, основные термины, которые сейчас используют археологи, были введены французскими исследователями XIX века.

Другие области развивались. В частности, Поль Брока изучал новонайденных неандертальцев и новонайденных кроманьонцев. В это время были обнаружены скелеты в гроте Кро-Маньон, и появился термин «кроманьонцы». Поль Брока все это описал, сравнил с неандертальцами и показал, что в древности люди были тоже разные. По находкам некоторых скелетов неандертальцы выглядели более дремучими чем они на самом деле являлись, а в какой-то момент появились гораздо более развитые сапиенсы.

Конечно, не могло обойтись без всяких искажений и заблуждений, потому что наука должна развиваться через какие-то ошибки. Например, Марселлин Буль, тоже очень хороший антрополог, описал скелет неандертальца, найденный в Ла-Шапель-о-Сен. Этот скелет хорошей сохранности принадлежал очень старому неандертальцу, согнутому, горбатому, покрытому артритом. Марселлин Буль изобразил его таким, какой он был, горбатым скрюченным персонажем, от чего сложился такой стереотип, что все неандертальцы были скрюченные и до сих пор в головах большинства людей предстает такой образ. Но это просто был старый человек. Образ троглодитов, заросших шерстью, небритых, хрипящих, со скрюченными от артрита пальцами, продержался больше сотни лет.

Тем не менее наука развивалась. Появлялись новые методики, появлялись новые находки. Уже вначале ХХ века, в 1905 году была найдена челюсть в Мауэре, около Гейдельберга. А в 1908 году Отто Шоэтэнзаку ее описал и это стало появлением нового вида Homo heidelbergensis, который, как мы теперь понимаем, находится примерно между Homo erectus (человеком прямоходящим) и неандертальцами.

Понятно, что находки появлялись не по расположению по древности, а как нашли, так и нашли. Челюсть из Гейдельберга тоже внесла свой вклад в некоторые искажения представлений, так как она принадлежала человеку с патологиями. У него были переломаны мыщелки. Из-за этого она была слишком массивная и страшная.

https://www.youtube.com/watch?v=99ogf5sGHaY&t=311s

Образ людей с гигантскими челюстями тоже очень долго продержался. Теперь мы знаем, что эта челюсть из Гейдельберга не самая типичная и многие архаичные признаки вызваны просто патологическими процессами, но в тот момент никто этого не знал.

Одним из величайших антропологов начала ХХ века был Артур Кизс – английский антрополог, который написал огромное количество толстых красивых книжек с картинками, но тоже не избежал попадание в сети дешевых сенсаций. Речь идет о Пилтдаунском человеке (эоантропе) – единственной успешной подделки в истории палеоанропотологии. Дело в том, что кто-то неизвестный, подкинул в один карьер теменные кости современного человека и нижнюю челюсть орангутана, подкрашенную и подпиленную таким образом, чтобы создавалось впечатление, что это один череп. Причем предусмотрительно сделал это в разное время. Потом это было найдено типа случайно и описано как «Пилтдаунский человек», у которого якобы очень прогрессивная мозговая коробка при очень архаичных челюстях.

Англичанам очень хотелось, чтобы у них тоже был предок. В начале Артур Кизс, как и большинство антропологов, очень скептически к этому отнесся. Многие писали, что это какая-то ерунда. Но в итоге Артур Кизс поверил в это и написал объемный труд. И что самое обидное, – именно в тот момент, когда подделка была разоблачена, этот труд выходил в печать. Но, что интересно, он до сих пор не потерял научной ценности, потому что кроме описания пилтдаунской подделки там было огромное количество фактического материала по другим находкам, которые до сих пор очень даже ценные.

Приятно то, что в то же самое время Виктор Валерианович Бунак, еще до войны, прямым текстом писал в учебнике, что находка эта крайне сомнительная. Что скорее всего это просто череп человека и череп обезьяны и они просто никак между собой не связаны. Некоторые антропологи были более осторожны, а некоторые покупались. Что характерно, после этого пилтдаунская находка не повторялась. Таких аналогов больше не было и она никак принципиально не повлияла на развитие палеоантропологии.

Примерно тогда же, в 1925 году, Раймонд Дарт в Южной Африке, открыл первого австралопитека «Бэби из Таунга», – череп детёныша австралопитека, как мы теперь знаем, заклеванного орлом. Раймонд Дарт нашёл этот самый череп и описал его, как australopithecus africanus, то есть Южная обезьяна африканская. Опять же с самого начала было много критики и много сомнений на тему, что бы значила эта находка. Что это просто какая-то очередная обезьяна, до которой к тому времени, уже много было известно. Тем не менее первая находка уже появилась.

Дальше Раймонд Дарт и другие исследователи стали находить новых австралопитеков, причем разных видов. Не только вот этого australopithecus africanus, но и Paranthropus, массивных австралопитеков. Эти существа появились на нашем эволюционном древе. Оказалось что их было много разных, они бурно эволюционировали и взаимодействовали между собой. Это ещё время появления прямохождения, задолго до появления орудий. Это предшествовало эпохе питекантропов.

На почве более поздних эпох тоже был свой прогресс. В частности, Алиш Хрдличка, в 1927 году написал интересную, знаковую статью о неандертальской фазе человека, в которой разобрал уже существовавшие на тот момент концепции участия неандертальцев в нашем происхождении. Показал одну из версий, согласно которой, неандертальцы давали много веточек и из них получились неоантропы, то есть люди нашего вида. В упрощённом варианте эта концепция под названием «Стадиальная концепция» закрепилась в околонауке на весь оставшийся XX век и начало XXI века.

Эта стадиальная концепция до сих пор прописана в наших школьных учебниках: что были австралопитеки, из них появились питекантропы, из них неандертальцы, а из них sapiens. Что характерно, Хрдличка вот прям такую строгую последовательность отвергал. Он говорил что все было хитрее: были боковые веточки, которые вымирали, но в целом, это все развивалось более-менее последовательно.

следующая страница

Ничего не найдено

Запрашиваемая страница не найдена. Попробуйте уточнить параметры поиска или используйте меню для нахождения страницы.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Эпидемии первобытного общества. Станислав Дробышевский.

Эпидемии первобытного общества. Станислав Дробышевский.

от | Фев 15, 2021 | Интервью

смотреть интервью на youtube

Илья Кочетков. Миллиарды людей озабочены тем, чтобы не заболеть очередной новой страшной болезнью. Пандемия на наших глазах довольно серьезно меняет мир. И я задумался, а как обстояли дела у наших далеких предков? Как те, кого мы называем сегодня пещерные люди, как у них обстояли дела? Болели они или нет? Были у них свои вирусы, эпидемии и пандемии?

Об этом и не только об этом мы сегодня поговорим с очень интересным человеком, антропологом, одним из главных популяризаторов науки в России Станиславом Дробышевским. 

Станислав Дробышевский родился в городе Чита, в семье преподавателей научного атеизма и сам выбрал профессию педагога. Закончил биологический факультет Московского Государственного Университета. Кандидат биологических наук, антрополог. Сейчас проживает в Москве, преподаёт в родном ВУЗе. Десять лет назад объявил войну лженауке. Со своим коллегой Александром Соколовым основал сайт «Антропогенез.ru». Задача сайта популяризация современной науки, борьба с заблуждениями о происхождении человека, о его эволюции. Один из организаторов и постоянный лектор научно-популярного форума «Учёные против мифов». Автор большого количества научных статей, а также нескольких научно-популярных книг.

Станислав, пандемия — это сейчас такой тренд, хотим мы этого или не хотим. В связи с этим многие вспоминают разные эпидемии, которые были в средние века, например раньше в Европе. А про совсем древних людей как-то речь не идёт. Многие представляют, что это были очень здоровые, крепкие люди, которые максимум себе что-то ломали, когда падали или дрались, но разными вирусами они не заражались. Что наука по этому поводу говорит? Одолевали наших предков вирусы, болезни? Были у них эпидемии? 

Источник: https://www.rbc.ru/society

Станислав Дробышевский. Вопрос весьма растяжимый, потому что предки – это понятие очень большое. Предками были ещё зверообразные ящеры в пермском периоде. Предками были и сто лет назад, и пять миллионов лет назад, и пять тысяч лет назад. Если сузить эту тему до пещерных времён, допустим ранний палеолит, средний палеолит, верхний палеолит и рассмотреть это в широком диапазоне от двух с половиной миллионов лет назад до сорока тысяч лет назад или лучше до десяти тысяч лет назад, то в разные времена, в разных местах немножко было по-разному. Вообще эпидемиологических ситуаций таких как сейчас практически не было никогда и нигде по той простой причине, что люди жили маленькими группами с небольшой численностью и небольшой плотностью населения.

Для того, чтобы развивалась эпидемия, нужны носители эпидемии, должны быть люди, которые сами не очень страдают, но при этом заражены и могут заразить других людей. Заражённые люди начхали на всех вокруг, все вокруг заболели, из них часть людей умерла. При этом смертность не обязательно должна быть очень большой, но при большой численности населения это будет зримо, люди падают и умирают. Когда люди живут группами по десять или пятнадцать человек, скорее всего там не найдётся заражённого, они все генетически одинаковые, разнообразия никакого не будет, потому что они все родня.

Если это смертельная болезнь, то они умрут все. Они просто не успеют заразить соседей, потому что соседи за сто километров, где-то кочуют в этот момент. А если они все устойчивые, то они все устойчивые, никто не умрет и всё у них будет хорошо. Это не отменяет того, что болезни всё равно были. Болезни не обязательно должны быть человеческие. Например, чума распространяется сурками, у сурков эта болезнь ничего не вызывает, они просто носители этой болезни. Человек поймал сурка, съел его, заболел и умер. Такого рода случаи наверняка были и довольно регулярно. То ли от летучей мыши, то ли от панголина, в любом случае от каких-нибудь зверюшек.

Источник: https://www.interfax.ru/world/694446

Если отбросить конспирологические версии, то в любом случае у летучих мышей по факту много болезней, это даже доказывать не надо. Древние люди жили в пещерах, эти летучие мыши регулярно гадили им на головы. Они всё время копошились на полу в пещере, где летучие мыши валялись в сушёном виде. Люди легко могли заразиться, ещё и ели кого-нибудь периодически. Так, что древние люди сто процентов заражались регулярно. Сложность в том, что вирусные болезни, в том числе и бактериальные, очень редко отражаются на костях. Если человек умер от коронавируса, то на скелете это никак не отразится вообще. Чем острее, чем быстротечнее болезнь, тем труднее её определить. Хорошо определяются переломы, которые вы упомянули.

Если человек сломал кость, она долго у него зарастает, возникает костная мозоль, через разные дырочки выходит гной и это на кости можно увидеть. А если это вирус он никак на костях не отразится. Гипотетически можно выделить геном этого вируса из костей, но это гипотетически, пока к этому даже ещё не подошли. Некоторые паразитарные заболевания, которые уже не вирусы в принципе, иногда видно. Если в кости находился эхинококк и в ней образовал дырку, то это можно увидеть. Или анемия из-за малярии – минимум два случая ископаемых описаны. Когда на человека нападает злобный малярийный плазмодий у человека кончаются эритроциты и организм начинает производить новые в красном костном мозге, который сам по себе находится в губчатом веществе и в том числе в костях свода черепа. Кости свода черепа будут толстые за счёт именно губчатого слоя и это можно увидеть.

Но это уже не про вирусы. Да, действительно, мы лучше определяем именно травматические повреждения, когда люди падали, наносили друг другу удары по голове. То, что древние люди были все здоровые тут как бы и да, и нет, потому что с одной стороны большинство мало-мальски серьёзные заболевания приводили просто к смерти. Если кто-то чем-то заболевал и отчего-то страдал он скорее всего довольно быстро умирал. Если бы мы оказались во времена питекантропов, неандертальцев и кроманьонцев, в группе этих товарищей, мы бы увидели, что все они добры молодцы, все как на подбор и ещё добры девицы сюда же. Все они «кровь с молоком», здоровые, с красивыми зубами, потому что любые мало-мальски больные уже давно умерли. Cкорее всего младенцами. То есть идёт жёсткий естественный отбор. Как и сейчас, кстати говоря, если приехать к каким-нибудь папуасам на остров, таким ещё диковатым, они тоже все здоровые, потому что, если чуть что-то не так, человек просто умирает.

Это мы сейчас живые. Вот, например, я сейчас со своими плохими зубами, с пониженной мускулатурой, весь такой хилый и несчастный, тем не менее живу годами ещё и размножаюсь.

Так, что это уже следствие нашей такой крутой цивилизации, что мы выживаем все подряд. Это даже хорошо, потому что раньше бы много людей умерло, а сейчас живут. Культура развивается опережающими темпами.

С другой стороны, они были носителями каких-нибудь не слишком смертельных вирусов. Люди практически не лечились. В древности медицина какая-то была. Допустим, пожевать берёзовую кору или что-нибудь подобное. Вот на таком уровне была медицина в древности. Такая бабушкина медицина, деревенская у них, конечно, была. У любых дикарей и сейчас что-то такое есть. Подорожник приложить, но это не очень помогает, мягко говоря. Поэтому какие-то не смертельные заболевания были очень у многих. Если мы посмотрим скелеты, а это целая наука палеопатология, у нас этих больных персонажей – каждый второй.

Обычно здоровые скелеты те, которые мы не исследовали на этот предмет. А как только этот скелет начинает изучать палеопатолог, то тут же обнаруживается заболевание позвоночника, какая-то болезнь костей, потому что он мамонта на плечах таскал, какие-нибудь переломы. И с зубами не очень всё хорошо. Чаще всего что-то не так и обменные нарушения присутствуют. Из-за близкородственного скрещивания у них что-нибудь перекошенное. Травматических повреждений в виде переломов, травм, ударов по голове, сломанных рёбер огромное количество.

Как вообще род человеческий выжил если настолько ранимыми существами мы были всегда? Антибиотиков и скорой помощи не было. На самом деле мы не ранимей, чем все другие живые существа. Тоже самое можно спросить, как кошки выживают, а как мышки выживают, а как голуби выживают. Выживают за счёт большой численности, плодовитости. Человек на удивление плодовит, хотя у нас мало детей, за счёт выживаемости. По факту в мире сейчас проблема перенаселения. Люди склонны себя как бы принижать и говорить, что мы такие хиленькие, несчастные, ничего не можем, не умеем, другое дело зверюшки.

Зверюшки точно также болеют, страдают и мучаются. Просто мы больных зверюшек не видим, потому что их обязательно кто-нибудь съедает. Например, прибежали волки и всех больных оленей съели. Ну, а в древности то же самое было и с людьми, или с австралопитеками. Прибежали саблезубые тигры и всех больных съели. Выжили только самые здоровые. За счёт постоянного размножения, постоянного отбора самых живучих и отрицательного сальдо снова отбора самых не живучих. И прекрасно жили. Наше здоровье, какое оно у нас есть сейчас это достижение наших предков. Они нас одарили нашим хоть каким-то здоровьем. Но мы его стараемся спустить в известное место. Тем не менее живём каким-то образом. Не умираем.

Человек, как и все другие живые существа, приспособлен к своей среде обитания. Миллионы лет не зря прошли. Другое дело, что современный человек обычно живёт всё-таки не в своей среде обитания, наши предки не приспосабливались к жизни в квартире, сейчас все сидят в квартирах на изоляции, мы не для этого рождены. Даже я толстеть начал, вроде я к этому не приспособлен, полтора месяца тоже сижу на диване и не особо до кухни дохожу и обратно, в принципе куда я разбегусь. Это конечно здоровья не прибавит, но лучше так, чем заболеть коронавирусом, кашлять, лежать с маской на лице. Всегда и в эволюции, и в культуре, и сейчас приходится выбирать меньшее из зол. Сейчас изоляция, как она не тягостна и не грустна, но это лучше, чем у нас будет эпидемия и будут, как в средние века на улицах валяться мёртвые. 

Источник: https://www.bbc.com/russian/features-51976187

Коронавирус не настолько как чума, что прямо на улицах валялись, но я думаю, что можно запустить и до такого вполне себе. Любую болезнь можно запустить, не проблема. Так, что всегда, во все времена был отбор и был выбор из наименьшего худшего. Видимо и сейчас будет своего рода отбор, кто приучиться мыть руки регулярно, тот будет больше иметь шансов выжить? Сейчас больше не на мытьё рук надо обращать внимание потому, что при изоляции я могу хоть грязью зарасти, если я ни с кем не общаюсь от кого я заражусь. Скорее сейчас дело в других вещах, в курении, например, есть же статистика, что те, кто курил и со смехом говорил: «Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт». Вот теперь они нездоровенькими умирают. А те, кто не курил чудесным образом выживают. Те, кто делал прививку БЦЖ, пресловутую, показано, что в три раза чаще выживают. Я не уверен, что это достоверная статистика, но довольно наглядно это видно.

По Германии собирается статистика одинаковая, по двум частям Германии очень хорошо видно это. Всё-таки здоровый образ жизни, соблюдение гигиены однозначно способствуют выживанию. Современные люди про это очень сильно уже подзабыли, как это ни странно, потому что у нас гигиены в 19 веке и раньше не было практически никакой вообще. Кто-то конечно и соблюдал гигиену. Потом в ранние советские времена гигиену стали насаждать, медицину активно развивать и продвигать в массы.

Следующие семьдесят лет все жили при практически идеальных условиях и расслабились. Забыли, как бывает в отсутствии гигиены, все кто жил в отсутствии гигиены уже просто умерли, потому что им уже 120 лет должно быть. Сейчас остались только те, кто всегда жил практически при идеальной гигиене. Им кажется, что не обязательно делать прививку от кори, зачем, от неё и так никто не умирает. Я сколько живу, мне сорок лет, ни разу не видел ни одного больного корью, и не слышал, чтобы кто-то болел, или знакомый страдал или дети. Многие считают, что это какая-то ерундовая болезнь, вообще смешная и перестают делать прививки. И тут раз и появляется корь чудесным образом. Эпидемия в США, на Украине я слышал тоже есть, и у нас.

Это не от страны зависит, где больше, где меньше. Сейчас это такая проверка прочности медицинских систем. Надо радоваться, что мы у нас живём, у нас как-то на удивление всё работает. Если посмотреть по статистике у нас количество проведенных тестов на втором месте в мире после США и то, мы их потихонечку догоняем при том, что у нас численность населения, в два раза меньше.

А по смертности у нас какие-то смешные цифры, если сравнить с Бельгией, там вообще ужас, что твориться. Статистика у нас ведётся. Сейчас конечно же разные сторонники заговора начнут говорить, что у нас цифры подгоняют. Ну, как подгоняют. У всех есть знакомые, родственники, какие-то знакомые, работающие в медицине, медсёстры и так далее. Спросите у знакомых как всё это происходит. Я не вижу, чтобы народ падал, при смерти был, у нас как-то медицина справляется нормально. И надо это поддерживать и сохранять эти достижения. К сожалению, не всегда так получается. Сейчас начну плакать, что образование и медицина у нас катятся куда-то, но я себя сдержу.

Источник: https://www.interfax.ru/world/694446

Ничего не найдено

Запрашиваемая страница не найдена. Попробуйте уточнить параметры поиска или используйте меню для нахождения страницы.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Станислав Дробышевский – Эволюция кисти.

Станислав Дробышевский – Эволюция кисти.

от | Фев 14, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Наша кисть прошла очень долгий и хитрый путь эволюции, не всегда на самом деле она была кистью, и конечности у нас были не всегда. Когда хордовые животные появились, еще в докембрии, то первые а-ля ланцетник, пикайа конечностей не имели вообще.

Конечности появились в силурийском периоде в виде плавников. В последующем они всячески видоизменялись, прошли стадию кистеперости, как у кистеперых рыб.  В девоне эти самые кистеперые рыбы стали поначалу ходить по дну своими кистями, а потом вылезать на сушу. Когда они вылезли на сушу, то из лучей плавниковых появились пальцы.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Первым делом появилось много пальцев. Что характерно, даже у современных амфибий сохраняются рудименты предпервого пальца, как бы его можно считать нулевым, первым, шестым. В ископаемом виде известны всякие существа с большим, нежели пять количеством пальцев. Допустим, найденный в Туле тулерпетон имеет по шесть пальцев и на кисти, и на стопе, что характерно.

Другое количество пальцев у акантостеги, у ихтиостеги и у всяких других до восьми пальцев, одиннадцати, по-разному может быть. Но по какой-то невиданной причине победила пятипалая версия. Первые существа ходили враскорячку, стопа и кисть у них смотрели строго в бок. Кстати говоря, по следовым дорожкам, которые известны очень трудно понять, в какую сторону они шли. Обычно, если пальчики вперед, то понятно, а когда строго вбок – непонятно. Тем не менее, к пермскому периоду у них конечности стали более-менее смещаться к центру, потому что так экономически выгоднее и это стало возможным, потому что они стали переходить на повышенный обмен веществ.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Это зверообразные рептилии, которые стали бодрее, они стали уже почти теплокровными, а уже к концу совсем теплокровные. Их кисть ещё рептилийная, но уже похожа на нашу. Что-то подобное сохраняется у современных ехидн и утконосов. В мезозойскую эру – триал, юра, мел – наши предки стали уже млекопитающими и их лапки стали похожи на лапки современных бурозубок, а к концу Мелового периода некоторые из них стали довольно активно и бодро лазать по деревьям.

Некоторые лазали и до этого, но из наших предков в конце мела известен такой пургаториус, пальчики которого неизвестны, потому что они были совсем маленькими и даже если они сохранились в окаменевшем виде, их очень трудно найти. Пяточная таранная кость сохранилась и мы знаем, что они бодро прыгали по ветвям. Чуть позже появляются вначале Кайнозойской эры, где-то 65 лет миллионов лет назад, около того, плезиадапсовые, у которых на пальчиках были когти, они цеплялись за ветки когтями.

Но уже ко времени где-то 55 миллионов лет назад, по крайней мере на большинстве пальцев когти заменяются на ногти, потому что они стали активно и бодро прыгать по веткам. Когда активно и бодро прыгаешь по ветке, то лучше все же за ветки хвататься, обхватывать эти ветки, нежели цепляться когтями. Если быстро прыгаешь, то не факт, что когти зацепятся, можно отскочить и упасть, а хвататься можно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Во-первых, появляются ногти, чтобы лучше хвататься, а во-вторых, большой палец противопоставляется остальным. С этого момента кисть стала почти современной и в разных линиях приматов по-разному модифицировалась. Например, у лориобразных, у потто и лори практически исчез указательный палец и средний довольно сильно уменьшился, а кисть превратилась в вот такую клешню здоровенную. У многих активных брахиаторов, которые перекидываются с помощью рук, практически исчез большой палец на руке. Допустим, у гверец, они же колобусы (такие листоядные мартышкообразные в Африке) и у Азиатских тонкотелых тоже, и у широконосых цепкохвостых паукообразных обезьян большой палец тоже практически исчез.

На скелете пальчик есть, а на живой зверушке он сращен с остальными и кисть превращена в такую длинную узкую штуковину с крючком на конце, чтобы хвататься за ветки. Чтобы можно было быстро и зацепиться и отцепиться.

Крайней степени специализации кисть достигает у руконожки, это мадагаскарский хитрый лемур с очень тонкими пальцами для выковыривания личинок из дупел и выковыривания мякоти орехов. А наша линия сохраняла самый примитивный вариант кисти, предназначенный для бегания по ветвям с опорой на ладонь, и такую кисть мы знаем по находкам скелетов проконсула и экваториуса.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Это такой проконсуловый примат, живший, как и все проконсулы, в Африке. Их кисть напоминала в значительной степени кисть современных мартышкообразных обезьян, хотя сами они были современными человекообразными обезьянами. И имела много примитивных особенностей – узкое запястье, так называемый прехалюкс, косточку перед большим пальцем, неспособность подвешиваться на руках. Они бегали на четвереньках с опорой на ладонь, и не могли опираться на согнутые фаланги пальцев.

В некоторых линиях современных человекообразных обезьян усилилась способность цепляния за ветки. Это гиббоны, у которых и предплюсна и пясть очень сильно вытянулись, стали узкими и длинными, пальцы тоже очень сильно вытянулись и при этом изогнулись, стали крючками для хватания за ветки. А в других линиях орангутанов, горилл и шимпанзе появилась способность к опоре на согнутые фаланги пальцев. Причем и у орангутангов, и у шимпанзе, и у горилл эта способность возникла, судя по всему, независимо друг от друга и немножко разными путями.

Это поменяло строение их лучевой кости и костей запястья, и предплюсны, и фаланг пальцев. Потому что когда кисть опирается на согнутые фаланги, то нужно, чтобы лучезапястный сустав не разгибался слишком сильно вперед. Этому препятствует гребешок вот на этой стороне лучевой кости, особое строение костей запястья, которые очень прочно соединены почти плоскими суставами. На головках пястных костей есть специальные пупырышки, которые не позволяют первым фалангам сгибаться слишком сильно назад, чтоб не вывихнуть пальцы. Особенно это актуально для горилл, потому что у них очень большая масса.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=d8W6OugUa0I

Наша же человеческая линия в этом смысле была самая примитивная, мы до последнего сохраняли мартышкообразный тип кисти, который от проконсуловых достался, видимо. От первых двуногих, типа какого-то сахелянтропа, оррорина, ардипитека, но про сахелянропа и оррорина, про их строение кисти мы почти ничего не знаем, от оррорина что-то есть немножко.

А вот про ардипитека мы уже знаем. Кисть ардипитека соединяет признаки проконсуловых и нас практически 50 на 50. Если у современного человека большой палец достигает кончиком почти сгиба первой и второй фаланги указательного пальца, у шимпанзе не достает даже до начала указательного пальца. У ардипитека – ровно пополам, ровно посередке. Ардипитек не умел ходить на согнутых фалангах пальце и не очень так мог подвешиваться на ветках, потому что его пальцы прямее, чем у современных шимпанзе и даже горилл. А еще чуть позже, когда наши предки уже полностью освоили двуногую походку и стали гораздо активнее использовать всякие орудия труд. Вначале использовать, а потом ещё и изготавливать, начал формироваться трудовой комплекс нашей кисти.

Что любопытно, трудовой комплекс кисти формировался очень долго, порядка миллиона лет или даже больше. Начало восходит еще к австралопитекам, но у первых хабилисов, которые точно делали орудия труда, потому что эти орудия мы находим, кисть еще не была полноценно трудовой. А полный трудовой комплекс сложился только у хомо эргастера порядка миллиона четыреста лет назад, а первые орудия труда появляются два миллиона шестьсот тысяч лет назад

Этот самый трудовой комплекс включает в себя широкое запястье. Обезьянам нужно активно двигать запястьем в стороны, чтобы перекидываться с ветки на ветку, нам нужно прочно держать кисть, чтоб она особо никуда не болталась, чтобы мы свой чоппер, зубило держали прочно и никуда ничего не делось. Для этого же у нас на третьей пястной кости возникает шиловидный отросток, такой узкий выступ, который вдается между полулунной и головчатой костью, вклинивается туда и не дает нашей пясти ходить взад-вперед, вправо-влево.

Такой же шиловидный отросток и даже больше, чем у человека имеется у современной гориллы, при том, что горилла не делает орудия труда, но у гориллы огромная масса тела, поэтому, когда она ходит опорой на согнутых пальцах ей тоже противопоказано слишком активное вихляние кистью туда-сюда. Это показывает, что похожие структуры могут возникать у родственных видов и не у родственных видов по разным причинам, по разным поводам. Поэтому отдельно взятый, тем более произвольно взятый признак нельзя ни в коем случае рассматривать, как надежный и как свидетельствующий о каком-либо способе локомоции.

У нас это связано с этим, что у первых изготовителей каменных орудий этого шиловидного отростка, судя по всему, не было. Правда у нас не так много находок этих кистей, но все-таки они есть. Дальше – фаланги пальцев. Во-первых, они у нас стали прямые. Если у человекообразных обезьян они сильно изогнутые. У австралопитеков они примерно в половинной степени изогнутости между шимпанзе и нами, то у нас они прямые и по верхней линии, и по нижней. Мы можем выпрямить пальцы совсем и даже немножко отклонить их назад. Если гипертрофии особой нет или артрита, то можно отклонять.

Что из самых важных – это расширенная и сплющенная форма концевых фаланг. Последние фаланги у нас сплющенные, очень широкие и относительно короткие. У древолазальных обезьян они узенькие, длинные и очень изогнутые на самом деле. Там когтей нет, там ногти, но они узкие. И даже ногти, если посмотреть у шимпанзе, они такие узкие и вытянутые, потому что там надо хвататься за ветки, а нам надо держать орудия труда. И если мы держим орудия труда, то палец должен прилегать плотно, и кость тоже под это меняется. Причем в этой уплощенности концевых фаланг есть вклад как генетический, так и приобретаемый, модификационный, потому что даже по современным людям видно, что люди тяжелых физически профессий, которые много работают руками, у них пальцы гораздо более широкие, чем белоручки.

Я занимаю среднее положение. Потому что весь год я белоручка и тяжелее клавиши я ничего не нажимаю, но зато пол лета я рою землю лопатой и некоторая гипертрофия у меня все-таки есть. Но древние люди напрягались не в пример больше даже самым трудозанятым современным людям. Поэтому, например, у неандертальцев, которые постоянно кололи кремень и таскали на горбу мамонтов, пальцы совершенно невероятной ширины и вся кисть у них громадной ширины и запястье громадной ширины и, может быть, в какой-то степени из-за этого у них элементы трудового комплекса немножко сгладились. Например, очень важный и может быть не очень яркий признак трудового комплекса это седловидный сустав первой пястной кости с костью трапеций. Этот самый седловидный сустав двояко выпуклый двояко вогнутый работает таким образом, как если мы возьмем два седла лошадиных и одно на другое наложим перпендикулярно. Такой сустав может работать строго в двух направлениях, то есть сгибаться-разгибаться, приводиться-отводиться. Соответственно, мы большим пальцем можем двигать только в двух направлениях. За счет того, что суставов на самом деле много и другие кости запястья тоже подвижно друг с другом соединены, мы можем им вращать первой пястной костью относительно кости – трапеции.

Но если вы попробуете вращать с большой амплитудой, вы почувствуете перескок с одной оси на другую, то есть вращаться особо это не может. У обезьян этот сустав обычно либо плоский, либо шарообразный, потому что им надо вращать, чтоб отхватываться от ветки, у неандертальца он тоже довольно регулярно бывает плоский или шарообразный, но там видимо, это следствие очень больших нагрузок и уже как бы деформация этого сустава.

Источник: https://thepresentation.ru/medetsina

У предков, начиная с хабилисов и вплоть до нас, он вполне себе седловидный, такая форма позволяет фиксировать сустав в одном положении, и затрачивать меньше энергии для удержания предмета в одном и том же положении.

Когда я беру какой-то предмет, допустим, очень тяжелый, и он у меня подвешивается на большом пальце, то большой палец не должен проворачиваться вокруг своей оси. Седловидность не дает ему проворачиваться. Я трачу силу только на присоединение пальца к остальным, а на удержание его в одном положении энергию не трачу, в отличие от какой-нибудь гориллы, которая должна тратить больше энергии, но у неё такие мышцы, что ей можно и тем более у нее большой палец не особо-то и противопоставляется.

Седловидность первого пястного сустава плюс строение запястья позволяет нам совершать так называемый точечный или прецизионный захват, когда мы все пальцы можем свести в более-менее одну точку и большим пальцем прикоснуться ко всем другим пальцам по отдельности или вместе – в любом положении. Точечный захват при больших размерах большого пальца, у нас длинный, позволяет нам делать разные операции, как мелкие, так и крупные, удерживать большие и маленькие предметы.

При том, что каждая из этих особенностей может быть и у других обезьян тоже, как я уже упоминал, и тот же самый точечный захват характерен не только для человека, но и для макак или каких-нибудь гелад. По многим параметрам концевых фаланг гелады очень слабо отличаются от современного человека и у них просто пальчики меньше, они и сами не сильно большие. Но если это ископаемая гелада, когда гелада крупная, а наши предки австралопитеки мелкие, там уже крайне проблематично отличить – обезьянья это косточка или человеческая, или предков человека. И, допустим, про фалангу в Испании уже много лет идет спор – это человеческая фаланга или гелажья, обезьянья. Потому что она строго пополам попадает на зону пересечения облаков изменчивости гелад и людей и может совершенно равно относиться и к тем, и к другим.

Обезьяны, макаки, гелады, которые собирают зерно, шелушат это зерно и много чего руками делают, имеют тот же самый точечный захват, но это не дает им другие признаки нашего трудового комплекса, потому что они все-таки четвероногие и по деревьям они тоже лазят. А такая кисть как у нас, в таком более-менее полном виде сформировалась, как я уже упомянул, порядка миллиона четырехсот тысяч лет назад, но в последующем доходила до кондиции и у сапиенсов она уже совсем как у нас. У первых в смысле сапиенсов порядка сорока тысяч лет назад. Хотя некоторые детали этого процесса все-таки ускользают в силу того, что косточки кисти маленькие и хрупкие и не так часто сохраняются, поэтому целых кистей у нас, к сожалению, не так много. У нас есть одна красивая кисть от ардипитека, от проконсула есть кисть красивая, от экваториуса, от ардипитека, от афарского австралопитека. Сейчас есть от парантропа, только сборная и от африканского. Потом от хомо наледи, от хомо седибы, от хабилиса одна, но не полная, к сожалению, от эректусов нет ни одной, хотя отдельные косточки есть, но целой так и нет и от эргастеров тоже фрагменты только. Потом от гейдельбергейцев сборная кисть, от неандертальцев, Слава Богу, несколько, ну и от сапиенсов уже есть.

Таким образом наша кисть прошла огромный длинный путь и была предназначена для самых разных целей. Вначале она использовалась для гребли, когда это был плавник. Потом для лазанья по дну, для хождения по дну девонских морей у кистеперых рыб. Потом для выползания на берег у перехода от кистеперых рыб к первым амфибиям, потом для беганья по земле в нескольких версиях, потом для лазанья по деревьям. Потом для собирания всякой ерунды на земле у австралопитеков, но еще не делания орудий и, наконец, для изготовления орудий. Как мы будем использовать свою руку в будущем, покажет время.

Если все перейдут на цоканье по клавиатуре, то может у нас пальцы будут, как у пауков, а ноги как у руконожки немеряной длины, а может руки у нас совсем атрофируются, как у киви какого-нибудь. Если, допустим, у нас технологии дадут голосовое управление ко всему на свете. А может быть, мы свои руки модифицируем генной модификацией в какое-то еще более совершенное устройство. На данный момент наша кисть сочетает в себе чудесным образом и примитивность, потому что до сих пор пятипалость и довольно существенную специализированность, потому что трудовой комплекс полноценный завершенный есть только у нас.

Ничего не найдено

Запрашиваемая страница не найдена. Попробуйте уточнить параметры поиска или используйте меню для нахождения страницы.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 6.

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 6.

от | Фев 13, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Станислав Дробышевский. А это как раз проработанный вопрос. Темный цвет кожи, конечно, больше нагревается – это факт, как любое темное тело, но темный пигмент, находящийся в глубоких слоях кожи, поглощает ультрафиолет и не пускает его в еще более глубокие слои кожи, где происходит деление клеток. Ультрафиолет повреждает ДНК и вызывает рак. У светлокожих людей в тропических областях на порядок больше рака, чем у темнокожих. На севере некоторое количество ультрафиолета нужно, чтобы в коже вырабатывался витамин D, чтобы не было рахита, чтобы кальций откладывался в костях. На севере и так темно все время. Недостаток витамина D может приводить к рахиту. Поэтому посветлели. Но у человека еще есть культура. У человека есть одежда, всякие хитрые способы питания. Это может компенсироваться другими способами. У животных тоже может. 

Слушатель. Здравствуйте. Скажите, пожалуйста: если человек исключит из питания мясо, может ли он сам вырабатывать витамин B12? 

Станислав Дробышевский. Про конкретный витамин я, честно говоря, не скажу. Но есть набор витаминов, который человек может вырабатывать, а есть – который не может. Витамины человек по определению не может вырабатывать. По определению витамина. Витамин – это с самого начала вещество, которое не вырабатывается в организме. Другое дело, в каком количестве он его получит с пищей. Можно подобрать растительную диету, которая будет содержать любой набор витаминов, минеральных веществ, белков, чего угодно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

И современные возможности цивилизованной жизни это позволяют делать. Другое дело, это будет дороже, чем питаться мясом. И не очевидно, зачем это надо. Можно на горохе жить, там куча белка, и витамины все, как в мясе плюс-минус. Только еще есть такая тонкость, если это взрослый человек, который уже выросший и сформировавшийся, практика показывает, что он может быть вегетарианцем. А для детей это будет только хуже. Если с малого детства человек не питается мясом – он выживет, будет жить. Примеров тоже миллион. Eму будет хуже, чем если он будет питаться мясом.

Банальный пример – рост крестьян XIX века, которые мясо не ели вообще никогда практически, и современные детишки, которые выше меня, все здоровенные, которые едят каждый день это самое мясо. Или северные корейцы и южные корейцы. Северные корейцы не едят мясо и питаются одной картошкой, а южные – едят, и они на 16 см выше. Можно не питаться мясом, но лучше от этого не станет.

Слушатель. Просто читала, что раньше, когда человек питался более растительной пищей, у него в тонком кишечнике вырабатывался этот фермент.

Станислав Дробышевский. И сейчас растительная пища никуда не девается. Я же не говорю, что надо питаться одним мясом. Человек всеядный. У человека должна быть сбалансированная диета, должно быть и то, и другое. Тогда хорошо. Чем более разнообразно, тем будет лучше. Чем шире диапазон, тем больше шансов выжить, потому что вы будете получать и то, и другое, и третье. Можно одним хлебом питаться. Практика показывает, что человек на хлебе и воде живет годами. Но ему грустно будет.

Слушатель. Хотел спросить по поводу мяса тоже. Почему большинству людей, когда они видят, как убивают животных, их или жалко, или они какие-то такие чувства отвращения испытывают, или что-то в этом духе? При том, что мы тысячелетиями едим мясо, для нас это естественно должно быть. Кошка же не жалеет мышку, когда убивает. Почему вот так происходит?

Станислав Дробышевский. Исключительно воспитание. Охотники-собиратели вообще не переживают. И даже в уже цивилизованных странах, если человек этим занимается каждый день, фермер какой-нибудь, он вообще может не переживать. Просто современный городской житель никогда этого не делает. И тогда у него могут быть душевные переживания. Ему с детства рассказывали, что убивать нехорошо, соседского мальчика не бей, ему будет больно, это плохо, представь, что тебя ударили. В деревне свиней, баранов режут каждый день, и плевать им на это.

Слушатель. Это сугубо культура, да?

Станислав Дробышевский. Конечно.

Слушатель. А у меня такой вопрос. У растений эволюция в древние времена была для того, чтобы больше было потомков. А люди занимаются селекцией для того, чтобы было вкуснее, быстрее росло. И получается, что эволюция растений бы могла продолжаться без человека? Только просто разные цели?

Станислав Дробышевский. Неизбежно. У эволюции цели как таковой нет. Растение эволюционирует не для того, чтобы что-то там было. А просто потому, что так получается. Это статистика банальная. А у человека уже есть цель, он хочет получить. Плоды у растения возникли не для того, чтобы… а потому что их ели и распространяли семена, расплевывали эти косточки. И самые сочные плоды расплевывались лучше, потому что их лучше ели приматы.

А человек уже с целью выращивает, ему хочется сочный плод. Но цели человека и растения могут расходиться. Допустим, человек вывел бананы без косточек, без семечек вообще, без семян. И банан может исчезнуть как вид, потому что у него нет полового размножения теперь, только вегетативное. Недавно журналисты шумиху подняли о том, что бананы исчезают. В принципе, действительно, могут исчезнуть. У них рекомбинаций не возникает никаких. Что есть, то есть. В природе он исчезнет с большой вероятностью с концами.

Слушатель. Спасибо за лекцию еще раз. Вопрос такой. Человек вмешивается в свое размножение. Применяются антибиотики. И это уже не естественный отбор, а искусственный условно. Если произойдет какое-то изменение, какова вероятность того, что наш вид вообще исчезнет?

Станислав Дробышевский. Очень большая. Всегда стоить помнить, что люди на планете бывают очень разные. И кроме таких цивилизованных, как мы, есть те же самые бушмены (у меня на слайде были). Они выживут по-любому, им ничего не будет. Ну если ядерную бомбу не скинуть в Калахари, то что им сделается. Они там тысячи лет живут, и так дальше будут жить. Человечество живет на разных континентах в совершенно разных условиях. Я слабо представляю, чтобы все было плохо в глобальном масштабе, чтобы все прям выродились. Кто-то будет вырождаться из этих антибиотиков, а кто-то и не будет. Допустим, в цивилизованных странах все будут пользоваться антибиотиками и потом умрут из-за каких-то болезни из-за этого, то радостные бушмены расплодятся и заселят Евразию в третий раз, и все будет хорошо.

Слушатель. Вы сказали, что меланин в коже нужен, чтобы защитить ДНК от повреждения ультрафиолетом. Волосы тем сильнее нагреваются, чем они темнее. Почему у людей, которые живут в южных регионах волосы не светлее?

Станислав Дробышевский. Волосы – это из другой серии. Наружная часть волоса мертвая по определению, там нет ничего живого. Поэтому цвет волос с цветом кожи никак не скоррелирован абсолютно.

Слушатель. Каким образом помогает выживанию людей то, что у более южных народов темнее волосы?

Станислав Дробышевский. Загадка природы. Действительно, там редко бывают светлые. Но с другой стороны, у австралийских аборигенов бывают, у папуасов до 10% светлых волос. Примеры есть. Почему в Африке все с черными? Явно какой-то, видимо, есть отбор, раз они все с черными. Мутации светлые, наверняка, возникают периодически. Но почему-то они не идут, не понятно. Не знаю. Никто не скажет.

Слушатель. Все-таки было замечено на личном опыте даже, что темные волосы прям раскаляются.

Станислав Дробышевский. Ближе к экватору у них там курчавые волосы. И курчавые волосы внутри своей структуры содержат чешуйки кератина под углами друг к другу и между ними воздух.

Воздух работает как теплоизолятор. Поэтому даже короткие курчавые волосы хорошо защищают от перегрева. И там уже цвет, видимо, не так актуален. Может быть черный цвет волос отрабатывается половым отбором. Как вариант. Но это доказать еще надо. Никакой мега причины не посветлеть на экваторе нет, там есть светловолосые популяции – в Меланезии, Австралии. А почему именно в Африке так – неясно. На Ближнем Востоке светловолосые бывают.

Слушатель. Правильно я понимаю, что Homo sapiens появился 300000 лет назад, и с тех пор мы смешиваемся все. Вы упомянули Северную Корею, закрытое государство, они не скрещиваются ни с кем. Сколько должно пройти времени, чтобы хоть как-то по минимуму они образовали новый вид человечества?

Станислав Дробышевский. Пример неандертальцев и сапиенсов показывает, что сколько то сотен тысяч лет. Если неандертальцы от сапиенсов отделились достаточно так хорошо где-то с полмиллиона лет назад, а то и больше, может 800000 лет, может и 1000000 лет. Тем не менее способность скрещивания не потеряли. И у нас есть примесь какая-то вроде бы. То корейцы должны где-то хотя бы полмиллиона лет просидеть в Корее. Хоббиты превратились в хоббитов быстрее, за 200000 лет. Но у них шел довольно мощный отбор в островных специфических условиях. В Корее фактически тоже остров получается, но условия не такие уж там прям специфические. Там не особая экзотика климатическая.

Слушатель. Не едят мясо, например, едят только траву.

Станислав Дробышевский. 200 000 лет. Для островных видов, допустим, на острове Джерси, карликовые виды оленей возникли за, по-моему, 5000 лет, очень быстро. Там точные есть датировки, хорошие, надежные. Через 5000 лет можно будет вернуться в Корею и посмотреть, что там будет. Но у человека практически никогда не бывает такой изоляции длинной. И в любом случае, корейцы оттуда выезжают, и туда есть поток, на самом деле. Не такая Корея прям супер мега закрытая, как это иногда представляется.

Слушатель. Нам рассказывали, что в Нигерии есть племена, которые живут довольно-таки продолжительное время изолированно. Когда у них один из людей из этого племени дал пробу своего генома, то обнаружилось, что геномы очень различны с нами.

Источник: https://news.un.org/ru/story/2015/09/1271361

Станислав Дробышевский. Есть куча изолированных племен, но они, как правило, изолированы лет 200. Когда генетики рассуждают про геномы, они такое плетут и рассказывают. Мы просто из этнографии знаем, что они браки имеют с соседями. Поэтому генетики могут говорить что угодно, а мы видим, что они браки заключают. Разные генетические варианты у людей могли возникнуть еще на уровне первых сапиенсов в Африке. Возникли в Африке, потом добрались до Южной Америки. И у двух племен просто в силу генетикоавтоматических процессов (про которые я в следующий раз буду говорить) закрепились эти два варианта.

Генетики смотрят на эти два варианта у соседних племен и говорят, что они разошлись 50 000 лет назад. Они и разошлись 50000 лет назад в Африке. Но это они не здесь изолированы были, тут они вообще не изолированы, и браки совершают. Главная проблема генетиков в том, что у них нет исторической линии, цепочки. Сейчас они палеогенетикой пытаются это восполнять. Но пока данных просто очень мало все-таки. Очень мало этих промежуточных звеньев.

Слушатель. Короткий вопрос. Вы рассказывали про щитня. Я так и не понял, если он такой распространенный, почему его так редко видно?

Станислав Дробышевский. А потому, что он две недели в году существует в активной фазе. Вы весь июль шляетесь по Подмосковью и смотрите в лужи?

Слушатель. А какого он размера?

Станислав Дробышевский. Такой, большой, здоровый такой вот рак. Они быстро в труху превращаются, их съедает кто-нибудь. Это же лужа. Она высохла, и все в пыль превратилось. Какое-то время, дня два, они будут валяться. Но они стухнут моментально. Быстро вырос, быстро стух.

Слушатель. Спасибо.

предыдущая страница

Ничего не найдено

Запрашиваемая страница не найдена. Попробуйте уточнить параметры поиска или используйте меню для нахождения страницы.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео. 

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 6.

Станислав Дробышевский. Теория Эволюции. Часть 5.

от | Фев 11, 2021 | Лекции

смотреть интервью на youtube

Там нет хищников специализированных. Никакой хищник не будет специализироваться на питании добычей, которая существует две недели в году. Они съедобные, их в принципе с удовольствием все едят. Но в луже никто не водится. Какая-нибудь ворона может прилететь и кого-то склевать, но в лужу тоже она не особо полезет. Паразитов у них нет практически. Что бы на планете не происходило – извергаются вулканы, падают метеориты, якобы вышибают динозавров, оледенения приходят и уходят. А где-нибудь на планете найдется лужа со стоячей водой с температурой 20 с чем-то градусов и каким-то количеством органики. В Намибии, в Берингии, в пустыне Сахара, в джунглях Конго в Австралии, где-нибудь найдется лужа.

Поэтому род Triops щитень появился еще в Пермском периоде, когда зверообразные рептилии еще в млекопитающих не превратились. Еще динозавров не было близко даже. А современный вид Triops cancriformis появился 230 миллионов лет назад в триасовом периоде. Это примерно то же время, когда появились черепахи, крокодилы, млекопитающие, птицы может быть, но не факт, акула современных более или менее семейств. Фактически уровень классов современных формируется или отрядов, по крайней мере. А тут тот же самый вид. И этот вид с триасового периода до нынешнего не поменялся вообще никак. Вот как они на отпечатках.

И не просто внешний вид, щетинки на лапках считают. И доныне ничего не случилось. Как были лужи в триасе, так они и в меловом периоде были, и в эоцене такие же были, и в плейстоцене они такие же были, и сейчас где-то такая же лужа найдется в точности. Так они до сих пор и живут. И до скончания времен, пока планета не будет поглощена распухшим солнцем, или не заледенеет, или черные дыры все это не поглотят, так эти щитни и будут в этих лужах выводиться и выводиться.

На эту тему есть даже классные комиксы про философию щитней, всем рекомендую посмотреть. Они какие-то безграничные, на 50 картинок. О том, что щитню всё все равно. Это идеал стабилизирующего отбора, когда не меняется ничего. Понятно, что в каждом поколении щитней бывают щитни-уродцы, которые вылупляются раньше, вылупляются позже. Вылупляются в речке, вылупляются на суше, появляются с какими-то другими признаками. Но если щитень вылупляется не в середине лета, а весной, допустим, то ему не с кем размножаться. Он один вылупился, озирается в луже своей, а там никого нет. И грустно помирает. Если позже вылупится, тоже самое, только уже в другую сторону. Если он вылупится в речке, то или его течением унесет куда-то, и он там ни с кем не пообщается. Либо его рыба сожрет. Он же съедобный.

Если щитень становится каким-то нестандартным щитнем, то его рамки стабилизирующего отбора отсекают. Отбор идет. Нельзя сказать, чтобы отбор не происходил. Более того, он очень жесткий. И стабилизирующий отбор более жесткий, чем движущий. Таких долгоиграющих больше нет. Это абсолютно совершенные рекордсмены. Но есть менее грандиозные примеры. И в принципе таких полным-полно, они на каждом шагу. У щитня условий мало, но они жесткие.

А есть северный олень. Северный олень появился больше 100 тысяч лет назад, и за эти 100 тысяч лет тоже не особо-то поменялся. Хотя, казалось бы, он появился скорее всего как горный вид в Северной Америке, потом перекочевал в Евразию. Стал ледниковый вид, приспособленый для переглициальных степей. Из приледниковых переглициальных степей после окончания Ледникового периода ушел в тундру. Или в горы снова вернулся. Или в тайге живет (таежные подвиды). Условия менялись, и климат на планете поменялся. А олени такие же. Что при неандертальцах, что сейчас – северный олень стандартный. У него его личные выживательные свойства имеют достаточно большой диапазон. Все-таки они покрывают условия среды, и он может и там немножко жить, и там немножко жить. И в этих условиях он может особо и не меняться. Его оленье устройство позволяет ему жить и в степи, и в тундре, и в горах, и в тайге.

Источник: https://www.meteovesti.ru/news

Зачем ему меняться? Ему и так хорошо. Но если на месте Сибири возникнет пустыня жаркая, нас глобальным потеплением пугают, то может быть он превратится в стройную газель, лань какую-нибудь, и будет скакать, гарцевать такой красивый.

Еще одно направление отбора – это дизруптивный отбор. Дизруптивный или разрывающий отбор – это редкостное направление отбора, нестандартное. На практике очень редко встречается. Качественно описанный пример только один – с большим погремком или полевым погремком. Возникает в ситуации какого-то катастрофического изменения условий. Достаточно катастрофического, чтобы бывшее среднее значение признака, которое было самым хорошим, самым приспособленным, стало вдруг самым не хорошим. Но недостаточно катастрофическим, чтобы померли вообще все. Чтобы все-таки кто-то еще живой остался.

Вначале я приведу гипотетический пример, а потом настоящий. Гипотетический пример. У нас есть поле, на котором живут полевые полевки. Им там хорошо. Но с одной стороны поля есть лес, с другой стороны – болота. Полевки периодически забегают в лесу и в болота, но новые виды лесных полевок и болотных полевок не возникают. Потому что в поле их больше, а барьера как такового нет. Даже если начинает формироваться лесная и болотная генетика, она размывается полевой. В поле их в любом случае по количеству больше. И вообще им в лесу неуютно: волки шастают, деревья страшные. В болоте они вязнут и тонут, болотный лунь летает – им там не хорошо. Но вдруг на поле на тракторе приезжают мужики. И запахивают все это поле плугом и бороной. И все полевки пускаются на фарш. Мужики остаются там надолго.

У полевок шансов не остается никаких. И полевых полевок больше нет, они изведены. А те полевки, которые успели, или раньше забежали в лес или в болото, остаются единственными выжившими полевками. И их геном уже не размывается полевыми полевками. Там им, конечно, плохо, неуютным, страшно, холодно и неприятно, но постепенно начинает возникать свой маленький движущий отбор в сторону лесных полевок и в сторону болотных полевок. Проходит какое-то время и возникают лесные полевки, которые забираются на деревья, превращаются в белок. Болотные полевки, которые начинают нырять в это болото и становятся водяными полевками, или отращивают ноги-ходули, чтобы не вязнуть в болоте. Это гипотетический пример. Фактически географический.

Изучен настоящий пример с погремком. Погремок – это трава. Ее фишка в том, что она растет на заливных лугах. Самое замечательное место для растения – заливные луга. Цветет в середине лета, в июле. Июль – самое замечательное время: заморозков уже нет, еще нет, солнышка много, дни длинные, воды хватает. Что еще в жизни надо. Для них этот график по оси – это будет время цветения. Признак – это время цветения.

Но в неолите шибко умные люди придумали сельское хозяйство. Стали разводить коров и коз, а их кормить сеном. Сено стали косить на заливных лугах. Потому что там самая классная трава. Там самые классные условия. И косить стали в июле. В июне трава еще не сильно выросла, дожди идут, ее не высушишь, даже если накосишь. А в августе она уже высохшая, там уже и заморозки, как-то неприятно, и коровы вообще есть хотят раньше. Косят в июле, когда цветет погремок.

Получается, что те погремки, которые всегда были самые выдающиеся, самые адаптивные, приспособленные, цвели в июле – пошли под косы и скормлены были коровам и свиньям даже иногда. Те погремки, которые цвели чуть пораньше, чуть попозже – остались единственными выжившими погремками. К XIX-XX векам в Европе вплоть до Урала выкашивались уже все заливные луга вообще, включая заповедные. В любом заповеднике есть лесничий, который бережет этот заповедник. У лесничего есть козы, а их тоже надо кормить. Молочка лесничему тоже хочется. Поэтому и заповедные луга тоже все выкашивали. Поэтому это самое оптимальное время цветения пропало. И возникло два вида погремков: раннецветущие и позднецветущие. Генетически они не так уж прям друг от друга отличаются, но они не могут скрещиваться потому, что в разное время цветут.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Теоретически можно, конечно, провести эксперимент – собрать пыльцу с раннецветущих, в холодильнике ее сохранить, а потом в августе снова опылить позднецветущие. И посмотреть, что получится. Даже я подозреваю, что какой-нибудь ботаник этим уже заморочился, и это уже сделал. Достоверно я не знаю, сделал или нет. А на практике в природе два вида возникло – ранний и поздний. В Западной Сибири, где все-таки народу поменьше, и выкашивались не все луга. Близкие виды в июле цветут до сих пор. Потому что там есть эта возможность, и они сохраняются. Это редкостный, но тем не менее существующий дизруптивный отбор. Но, строго говоря, это одновременно два движущих в разные стороны. Может быть географическая версия, как с полевками, или хронологическая, экзотическая с погремком.

Существуют разные типы отбора. Отбор бывает, как известно, естественный и противоестественный. Иногда даже сверхъестественный. Но если более научно, то естественный, искусственный и половой. На примере людей. Естественный – это природные люди, какие они должны быть в исходном варианте, когда факторы среды на них действуют. Искусственный – когда мы выводим особо каких-то бегучих, прыгучих, тяжелоатлетов, и так далее. Половой – когда у нас мужчины красавцы, допустим. Это вкратце.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Естественный отбор – это все то, о чем я говорил до сих пор. Добавить и прибавить что-то сложно. Это ситуация, когда внешние, естественные факторы среды, независимые от самого живого существа, как правило, природные, климатические – температура, влажность, наличие ресурсов, хищники, паразиты, вредители, и так далее, на это существо влияют и ему от этого либо хуже, либо лучше. Кому лучше – больше потомков оставляет, кому хуже – меньше потомков. На этой картинке сразу все. Тут и хищничество, и конкуренция, и выживает сильнейший – не выживает не сильнейший, и стереотипно – и не стереотипно, и даже на заднем плане популяция тоже присутствует, как она и должна быть. Про это я уже в принципе все сказал.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Искусственный отбор – это разновидность естественного. True эволюционисты, кондовые, как Александр Марков, например, очень скептически относятся к выделению искусственного отбора в самостоятельный, отдельный. Потому что чаще всего и в большинстве случаев единственная особенность искусственного отбора – это то, что фактор этого отбора – это человек. А с точки зрения того, кто отбирается, ему вообще-то без разницы, его отбирает человек или волк, или бурундук, или кто-то еще. Допустим, есть белка в лесу. За ней гоняется соболь или мужик с ружьем и с лайкой. Белке в принципе без разницы, кто ее уничтожает. И она не будет называть это разными видами отбора. Правда, мужик с лайкой – это не совсем искусственный отбор, но тем не менее. Я думаю, смысл поняли.

В искусственном отборе, в узком смысле, есть несколько фишек, которые все-таки его немножко выделяют. Чаще всего искусственный отбор идет довольно-таки быстро по сравнению с естественным. Естественный зависит, в первую очередь, от климата, а климат меняется в течение, как минимум, сотен лет, а чаще тысяч или вообще миллионов лет. Все эти барьеры географические, горы Гималаи. Пока они там вырастут. А люди это создают моментально, в течение пары поколений, а то и быстрее. Допустим, товарищ Берия сказал, что надо вывести собаку для охраны лагерей. Так гласит миф, я уж не знаю, так ли оно было. Но байка такова. Кинологи сказали: “Есть, товарищ Берия!” И вывели черного терьера через год или два, где-то так. Собаки вроде с такой скоростью не особо-то и плодятся. Однако тут же появилась новая порода – черный терьер. У меня шрам до сих пор на пальце. Не то чтобы я в лагерях сидел, но у меня было даже два черных терьера. Скорость велика.

Второе – это направленность. Это самая главная особенность искусственного отбора. Например, отбор проводится львами в отношении зебр. Лев гоняется за зебрами. Он ведет отбор зебр, но он ведет его против себя. Лев сжирает самых медленных, тормознутых, больных, хилых зебр. А остаются самые скоростные, классные, лягающиеся, зубастые зебры, против которых лев ничего сделать не может. И в следующем поколении лев не может уже поймать этих зебр, и должен сам эволюционировать неизбежно. Превращается в итоге в гепарда, допустим, и начинает носиться со страшной скоростью. На практике скорее наоборот было, но это неважно.

В естественном отборе существо, как правило, меняет окружающий мир против себя, а не под себя. А в искусственном отборе – все не так. Люди, когда выводят коров, допустим, не сжирают тут же самых жирных коров и тех, которые дают больше всего молока. Правда, такие ситуации тоже истории известны. Но в нормальной версии все-таки они вначале этих коров плодят, размножают, а потом уже съедают. И в итоге с каждым поколением корова становятся все жирнее, все больше молока дает. Это то, что нужно человеку.

Правда, это не исключает того, что человек начинает эволюционировать вслед за этим. Если корова все жирнее, а люди получают больше калорий, у них начинается ожирение, допустим, и у них тоже какой-то отбор начинается. Если люди начинают доить коров и получать молоко, то должны тоже эволюционировать, чтобы усваивать это самое молоко во взрослом виде. Что собственно и прослежено по людям. Есть куча мутаций, которые позволяют это делать. Причем независимых, в разных местах. В этом смысле человек не отличается от других животных, но все-таки фишечка некоторая есть.

Кроме того, в отличие от естественного отбора, иногда искусственный отбор бывает сознательный. Чаще всего он бессознательный, но бывает вполне себе методический. Как с товарищем Берия: была цель, задача – вывели. Была задача вывести добермана пинчера, чтобы он гонялся за разбойниками в сопровождении карет богатых дядек. Богатый дядя едет на карете, у него с собой кошелек толстый, а в лесу разбойники. И нужно, чтобы по сторонам кареты бегали злобные собаки, которой будут всех пугать, всяких Робин Гудов. Был Карл Фридрих Луис Доберман, который взял и вывел эту породу доберман пинчер. Это сознательный отбор. Чаще он бывает полусознательный.

Есть оленегонная ненецкая лайка, которая как заведенная пасет оленей. Она не может не пасти оленей. Причем она этих оленей не воспринимает вообще как мясо. Это не добыча. Сама она питается подножным кормом, и ее никто особо и не кормит. Но оленя она как мясо не воспринимает.

Чем это обеспечивается? Есть ненец, у него есть лайка, у лайки если щенки. Если щенок как-то косо посмотрит с интересом в сторону оленей, неправильно посмотрит – его палкой по голове и в кусты. Если этот щенок огрызнется на этого оленевода – щенка палкой по голове и в кусты. И в следующем поколении все щенки добрые, они ластятся, они людей облизывают, они не могут человека укусить. Если он свой, если чужой – могут. И они оленей как мясо не воспринимают совершенно. А питаться будут подножным кормом. Но оленевод не просчитывает, какого щенка оставить, а какого – нет. Он это делает не вполне сознательно. Чаще всего искусственный отбор шел так.

Но в продвинутом варианте, допустим, у товарища Мичурина, все уже по науке. Он вел линии, просчитывал пищевую ценность, скороспелость и так далее. Не так далеко от Москвы есть город Мичуринск. Я там как-то был совершенно случайно. У нас было безумное возвращение из Архипо-Осиповки в Москву. Архипо-Осиповка находится на берегу Черного моря. Мы во всяких странных местах побывали, и, в том числе, в городе Мичуринск. Там до горизонта ряды яблонь, параллельно сидят бабушки и продают невероятно кислые яблоки, видимо, из одного витамина C состоят. Как Мичурин их вывел, так до сих пор такие яблоки вырастают.

Это сознательный отбор. Такое само появиться никак вообще не могло в принципе. Или обилие, допустим, собак. Или куры, например. Была дикая банкивская курица, которая и сейчас существует во всяких южных странах типа Вьетнама. Она не шибко отличается от современной. Допустим, зоолог Васильев рассказывал, как он во Вьетнаме в экспедиции был, и заблудился. Пошел погулять по джунглям и заблудился. Слышит, петух поет. Думает, раз петух – значит, там деревня, пойду и выйду. Долго шарился по этим джунглям, продирался через колючие лианы. Вышел на полянку, там сидит на бревне банкивская курица и радостно поет. Она от домашней ничем особо не отличается. Васильев нашелся, в итоге он эту историю мне рассказал. Но это было неприятно.

Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo

Есть разные задачи, и можно выводить всяких особо быстрых куриц, бегающих как страусы, бойцовских куриц со шпорами, с лысыми шеями, хохлатых куриц, карликовых куриц, особых яйценосских куриц. Самый мой любимый – это феникс японский. В Дарвинском музее есть чучело с двухметровым хвостом. Его растят исключительно на жердочке, потому что сидеть он не может, у него гигантский хвост. Это такой апофеоз отбора.

Следующий вид отбора – половой отбор, но про него я расскажу в следующий раз. Уже полдесятого и нас скоро отсюда выгонят. В следующий раз мы начнем с полового отбора. Продолжение следует. Спасибо за внимание. Еще время есть на вопросы. Только вопросы в микрофон, идет трансляция. Вопросов нет?

Слушатель. Простите, а правда, что у Дарвина была сонная болезнь или нет?

Станислав Дробышевский. Не знаю, никогда не слышал. 

Слушатель. Вы так удивили насчет динозавров, они на самом деле вымерли не из-за метеорита? 

Станислав Дробышевский. Метеорит, наверное, как-то повлиял. Но это была далеко не главная причина. Я вам рекомендую, если хотите прочитайте книгу Кирилла Еськова “Удивительная палеонтология”. Там у него про это очень много, подробно и с чувством написано. 

Слушатель. Спасибо за лекцию. У меня вопрос об акклиматизации и адаптации. Правильно я понимаю, у белого медведя черная кожа, он так адаптировался, чтобы ему тепло было. Почему человек по-другому немножечко адаптировался? Почему мы не темнеем на севере и не светлеем в Африке? По идее это же логичнее было бы. 

предыдущая страница
следующая страница

Ничего не найдено

Запрашиваемая страница не найдена. Попробуйте уточнить параметры поиска или используйте меню для нахождения страницы.

Присоединяйтесь к нашей рассылке

Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео.