Довольно быстро народ разочаровался в теории катастрофизма, потому что очень много нестыковок с любой стороны. И с научной, и с религиозной. Однако сама идея о том, что был какой-то бум большой и все развалилось, продолжает жить и побеждает. Поэтому сейчас вы можете наблюдать всяческие фильмы, книги, статьи о том, что упал метеорит и поубивал всех динозавров; было извержение сибирских траппов и все пермские зверюшки сдохли; было извержение мега вулкана Тобы и все неандертальцы тоже померли, хоббиты и подавно. И еще что-нибудь такое.
Концепция того, что был какой-то бадабум, близка многим людям. Потому что известно: лучший способ привлечь внимание – это чтобы что-нибудь взорвалось. Часто, как я слышал, во всяких научно-популярных фильмах что-то такое вставляют специально, чтобы привлечь детишек и подростков. Если не взрывается – не интересно. Но детишки на этом вырастают, становятся учеными и продолжают уже на полном серьезе это дело развивать. И вот эти теории катастроф в разных переложениях и версиях живы и поныне. Вы можете их где угодно встречать в самых разных версиях.
Практика серьезного настоящего палеонтологического исследования показывает, что грандиозные катастрофы, конечно, были. И цунами, и извержения гигантские, и метеориты падали. Все это существовало. Однако, как правило, общепланетарного масштаба это практически никогда не приобретало. Были плавные, постепенные изменения климата по всей планете – оледенения, еще что-то такое. Но чтобы именно со взрывом, с огнем – это что-то как-то не очень. И сплошь и рядом эти супер мега события не влияли даже на фауны, которые кажется рядышком были.
Допустим, когда на границе Перми и Триаса извергались эти пресловутые сибирские траппы, совсем рядом в этой же Западной Сибири жила огромная фауна всяких разных зверей и прекрасно на протяжении миллионов лет существовала неподалеку от этих извержений. И как-то не особо их замечала. Когда упал метеорит, в Нью-Мехико жили динозавры. По некоторым данным (правда, сейчас до сих пор спорят очень бурно) пережили еще на 200 000 лет этот самый метеорит, фактически по соседству. И как он мог Австралию затронуть тоже непонятно.
С другой стороны, были падения метеоритов сопоставимого масштаба в другие места и никаких вымираний это не вызывало совершенно. С цунами и со всеми делами. При этом зверюшки померли, где шарахнуло, а по соседству прекрасно продолжали жить, и никакого вымирания не случилось. Так что это все эффектно и классно для привлечения внимания, но не очень объяснимо. Надо было больше объяснять. Забегая назад во времени: возникала мысль, что все живые существа еще и каким-то родством связаны. У Кювье родства между живыми существами никакого не было. Потому что, если уж это создал Бог, то он создал ежа отдельно, бурозубку отдельно, кита отдельно, лютик отдельно. Между тем, те, кто занимались анатомией сравнительной (хотя Кювье тоже ею занимался, но другие более пристально на это смотрели), понимали, что они не просто по единому плану – у Бога был чертеж, он немножко детали менял, а одно в другое как-то перетекает. Поэтому аж с древнегреческих времен, с IV века до нашей эры, эта идея вполне себе развивалась.
Один из первых, может быть даже и первый, такие идеи выдвигал Аристотель, который написал много всего. Он отец всех возможных наук, как известно. Вместе с Геродотом. В частности, он накатал такое творение, как «Historia animalium», страницу которой вы видите. Понятно, что это не IV века до нашей эры, это уже средневековая, от IV века нам ничего не досталось. В труху превратилось.
Добрые арабы все это переписали на арабский, потом все это было переведено было обратно на латынь, и текст у нас есть. В современной школьной версии концепция Аристотеля излагается так, что есть ступеньки: есть низшие, к которым Аристотель относил минералы и растения; повыше – совсем простые животные; потом – покруче животные; на вершине всего – естественно, человек. Интересно, что у Аристотеля в основании всего были минералы. Это классно замыкается на современные представления о минералах. Действительно, минералы имеют удивительно много свойств живых объектов. Казалось бы, это камень. Однако же он растет, он в принципе размножается, у него есть какой-никакой обмен веществ, и как выясняется сейчас, минералы даже эволюционируют.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Геохимический состав планеты со временем меняется, тяжелые элементы погружаются в глубину, легкие всплывают. Это происходит очень медленно, на протяжении миллиардов лет. Тем не менее происходит. Из космоса прилетает что-то свое. Что-то наоборот, видимо, улетает в космос. В силу этого планетарного обмена веществ какие-то формы минералов вымирают. Они когда-то формировались, а сейчас такие уже в принципе не могут сформироваться: температура не та, радиация не та, и так далее. Они как реликты лежат в земле. Новые такие уже не появятся. Какие-то наоборот появляются, которых раньше быть не могло. Теперь они есть. Эволюция минералов жутко медленная. Она даже описана – есть книга. Правда, полностью на русский язык не переведена. Я только кусочки видел на русском. Это в духе мультфильмов “Жизнь камня” или “Жизнь Тролля”. Как минимум два таких мультфильма я видел, где камень живет на протяжении миллионов лет.
Совсем жизнью это, конечно, назвать нельзя. У минералов, в отличие от живых организмов, слишком маленькая изменчивость. Кристаллическая решетка штампованная, и будет каждый раз воспроизводиться совершенно одинаково. Эволюция происходит за счет изменения всей планеты в целом, а не за счет изменения конкретного камушка, конкретного минерала. Но тем не менее забавно, что Аристотель интуитивно это все в основание жизни положил. В последующем эти мысли развивались.
Развитие это получило на границе XVIII – XIX веков в трудах Жана Батиста Ламарка, который написал «Философию зоологии» (Philosophie zoologique), и эту лестницу существ немножко расширил. Она у него стала гораздо веселее. Правда, минералы он выкинул, но зато разложил ступеньки до большего состояния, но опять с человеком на вершине. Была задача объяснить, как происходит переход со ступеньки на ступеньку. Понятно, что каждая ступенька разделяется на более мелкие.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Жан Батист Ламарк выдвинул концепцию тренировки органов. Кстати, вот здесь вы видите оригинал таблицы из работ Ламарка еще того времени, начала XIX века. В отличие от современной школьной картинки в учебнике, вот как эта лестница выглядела в исходнике. Если приглядеться, такие точки, которые ведут от уровня к уровню, есть по диагонали, и даже еще с какими-то ответвлениями. Но надо было объяснить, как это происходит. И он выдвинул концепцию, как я уже сказал, прижизненной тренировки органов.
Для более наглядной иллюстрации он сочинил пример с жирафом, который стал баянистым, но очень наглядным. Он настолько хороший, что ничего нового даже изобретать и не надо. Мораль очень проста – был предок жирафа, тогда окапи еще открыт не был, когда Ламарк был, с короткой шеей, который питался листиками, их жевал. Но листики иногда бывают слишком высоко, он тянул шею. И каждый конкретный зверек, вытянув усилием шею к этим листочкам, каким-то образом передавал это свойство своим потомкам. Его конкретные детишки рождались с чуть более длинной шеей. Они тянули шею еще чуть-чуть, и их детишки рождались с еще чуть более длинной шеей. В итоге получается длинная шея.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Эта версия с самого начала была немножко какой-то подозрительной. Люди подозревали, что что-то здесь не так. Однако же доказать, так это или не так, было проблематично. Пример-то прикольный, и все над ним угорали с самого начала. Но пытались подтвердить или опровергнуть. А надо же понимать, что это граница XVIII-XIX веков. Наукой занимались в основном богатые дядьки. Это были графы, князья, богатые помещики, у которых были псарни, конюшни, голубятни и куча времени. Они развлекались тем, что разводили всех этих зверей домашних, и могли ставить эксперименты. Времени у них было полно, ресурсов тоже. Допустим, берем щенков и купируем им хвосты на протяжении многих поколений – получится бесхвостая собака или не получится. Они это делали. Доберманы пинчеры как раз плюс-минус в это время выведены. У них и уши купированы, и хвосты.
И что характерно, в некоторых случаях получилось вроде бы правда подтверждение. Потому что если на протяжении многих поколений собачкам купировать хвосты, а потом вдруг перестать купировать хвосты, то периодически рождаются собачки с кривыми хвостами, с ущербными, облезлыми, неровными, ломаными, неправильными. И в тот момент это считалось хорошим подтверждением концепции Ламарка: мы тренировали, отрезали, и вот, хвост не такой. Конечно, он не исчез совсем, он просто какой-то облезлый и кривой. Наверное мало времени прошло. Должно 5000 лет пройти.
Как известно, Бог сотворил все 5000 лет назад или 7000 лет назад – как считать. А мы купировали 300 лет, допустим, даже меньше. Этого не хватило. Сейчас понятно, что оно работает немножко не так. Наблюдаемый факт верный, такое случается. Теперь мы понимаем, что этот факт – это шикарное, красивое, классное подтверждение нормальной, уже современной теории эволюции. Это работает следующим образом: когда собачки без купирования живут, то хвост им зачем-то нужен. Раз он есть, то какую-то функцию он выполняет: сигнальную, еще какую-нибудь. Собачка, рождающаяся с мутацией, нарушающей нормальное развитие хвоста – он какой-то кривой, косой, ей сидеть неудобно, машет им неправильно и так далее – с некоторой вероятностью не передает свою неправильную генетику в следующее поколение. По крайней мере передает с меньшей вероятностью. А когда мы эти хвосты купируем, мы отбор по этим неправильным генам просто убираем.
Собачка в любом случае выживает, какие бы у нее не были гены, кодирующие развитие хвоста. Мы же ее кормим, растим, любим, по головке гладим. По всем другим признакам мы отбор ведем: по цвету, по форме морды, и так далее. А по хвосту не ведем, потому что мы его не видим во взрослом виде, его отрезали еще у щенка. И за несколько поколений возникают спонтанные мутации. Те, которые связаны с формой морды, цветом, – мы контролируем, а которые связаны с хвостом – мы не контролируем. Когда мы перестаем купировать хвост, рождаются щенки с кривым хвостом.
У них проявляется эта мутация, которая возникла, может еще за три поколения до этого. И это замечательное, красивое подтверждение стандартной теории эволюции. Но тогда это было не очевидно.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Главным образом потому, что тогда еще никто не знал, что такое наследственность. И при Ламарке, и при Дарвине, и после. Что такое наследственность – было совершенно непонятно. Было ясно, что свойства родителей каким-то образом передаются потомкам. Но что собственно передается, какая штука: вещество, энергия, информация в каком-то загадочном виде, дух, волна, электричество (тем более тогда же физика еще развивалась) – много было версий. Даже у Дарвина, кстати говоря, в его книгах тоже есть пассажи о том, что, может быть, такое ламарковское наследование путем тренировки органов правда есть. Дарвин сам был богатый человек, у него были голубятни. Он голубей разводил, и тоже такого рода эксперименты ставил. И что-то такое сомнительное получалось.
Отсюда же растут корни мыслей про всякую телегонию, про влияние партнеров на потомство, и так далее. Потому что непонятно было, что это такое, что это за наследование. И еще долго это было не ясно. Но пример с жирафом был настолько вопиющей, что верилось с трудом. Поэтому надо было как-то развивать дальше. Ну а дальше был Чарльз Дарвин, у которого сегодня, кстати говоря, день рождения. Он в некоторый момент сплавал вокруг света на корабле “Бигль”, и насмотрелся на планету, разные чудеса. И обнаружил, что зверюшки бывают разные. И мало того, что они бывают разные, так еще они образуют какие-то какие-то цепочки изменчивости. Есть такие замечательные географические места, например, Галапагосские острова, которые ему особенно понравились. На близко расположенных островах зверюшки похожие, но все-таки в мелочах отличаются, в деталях.
И, видимо, эти детали не просто так разные, а связаны с разными отличиями природных условий на этих самых островах. Правда, как у него самого написано в описании путешествия, ему эта мысль тоже не сразу в голову пришла, а в тот момент, когда он уже с этих Галапагосских островов отчалил. Когда он стал разглядывать тушки вьюрков, запасенные на островах, он понял, что что-то здесь не так. У него мысль стала шевелиться. Только на тушках не было отмечено, какая тушка с какого острова. В тот момент казалось, что это неважно – острова все более или менее рядом, вьюрки и вьюрки. Тогда каталогизация еще такая как сейчас не была. И потом он пытался как-то восстановить, откуда какой вьюрок, и как он там жил.
Две группы животных особенно его радовали – это галапагосские черепахи (там маленькие картиночки в центре), у которых разная форма панциря и разный размер и особенно галапагосские вьюрки, которых много, и их изучают и до сих пор очень активно. В семнадцатом году было описано появление нового вида дарвиновских галапагосских вьюрков путем хитрой метисации двух других видов. Это классный пример, когда научно достоверно зафиксировано появление вида путем метисации двух других в течение буквально 3 поколений. Причем поштучно каждая птичка зафиксирована: кто, с кем, как общался, кто с кем скрещивался.
Из большинства еще и генетику достали, и проанализировали. У Дарвина этого еще не было. А он обратил внимание на то, что у этих дарвиновских вьюрков (тогда они еще были просто галапагосские вьюрки) разная форма клюва. Она нужна для разных надобностей: одна форма клюва полезна, чтобы колоть орешки, другая – чтобы ковырять кактусы, третья – чтобы листочки щипать, четвертая – чтобы палочкой выковыривать личинок из дырок, итак далее. И тут он понял, что эта форма тесно привязана к конкретным условиям узкоспециальным. И что предок мог быть вполне себе один из Южной Америки залетевший случайно. Принесенный ураганом, допустим, или что-то такое. А в последующем в зависимости от того, какие условия были на конкретном острове, выживали лучшим образом те птички, которые отвечали этим самым условиям.
Он назвал это естественным отбором. Суть естественного отбора – это статистика: из некоторого имеющегося разнообразия лучшим образом выживают и передают свою наследственность в следующее поколение те, которые им лучше соответствуют. Говоря проще, выживают те, кто выживают. Кто выжил, тот и выжил. Идея настолько проста, что даже удивительно, почему ее до сих пор не было. Версия теории естественного отбора появилась не просто так.
Это уже скорее из середины XIX века. И в это время идеи изменчивости стали появляться в самых разных сферах. Были социальные концепции (неспроста чуть позже всякие Карлы Марксы тоже стали появляться). И Лайель про изменение геологического строения Земли писал как раз в это же время. Они с Дарвином это вместе создавали, а какой-то степени, параллельно и в других областях. Выживают просто не все, кто-то умирает.
Но Чарльз Дарвин был не единственным, кому эта идея пришла в голову. Существовал еще такой замечательный человек – Альфред Рассел Уоллес. Чуть позже, чем Дарвин, он тоже плавал по замечательным морям. Только он на другой регион больше своего внимания обратил – Индонезию. В честь него даже названа линия Уоллеса между Калимантаном и Сулавеси – линия, разграничивающая мир с одной стороны плацентарных, с другой стороны сумчатых. Там на самом деле несколько линий: между Калимантаном, и Сулавеси, Сулавеси и Хольмахерой, и дальше Новой Гвинеей. Отдельные линии есть для зверюшек, отдельные – для растений, отдельные – для разных зверюшек. Суть в том, что это некоторые разные миры.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Уоллес изучал богатую природу Индонезии. Он пришел примерно к тем же самым выводам, что и Дарвин. Однако Дарвин, вернувшись из своего путешествия, потом 20 лет писал теорию, разводил голубей, продумывал всякие сложные версии, сложные случаи – что не вписывается в его концепцию, прав ли Ламарк. У Дарвина еще жена была особо религиозная. Он боялся того, что она подумает. Вдруг она не согласится, что же тогда делать. А может быть общество не поймет. Он человек спокойный, скандалов не любил. Надо было довести все до совершенства. И 20 лет он этим занимался.
А Уоллес был человеком попроще. Он приехал и думает: статью напишу, прикольная идея. И даже ее написал на полторы страницы. Но, поскольку ученых людей в это время было немного на планете, и в Англии тоже. Хотя в Англии больше, чем где-либо. Все джентльмены, все друг друга знают, Уоллес узнал, что оказывается есть такой Дарвин, который уже 20 лет все то же самое пишет. И Уоллес приехал к Дарвину в Веджвуд в поместье. Между прочим, Дарвин был промышленник. Веджвудский фарфор ему приносил доход, благодаря чему он мог 20 лет писать книжку одну, и не переживать ни о чем. У меня есть чашечка из веджвудского фарфора. Кстати говоря, контора закрылась не так давно, разорилась.
Тем не менее Уоллес приехал, они сели, из этих фарфоровых чашечек выпили, видимо, чаю, и, как два джентльмена, договорились. Договорились о том, что Уоллес пока не будет публиковать эту статейку, а подождет, когда Дарвин наконец-то доделает быстренько этот свой великий труд. И потом после издания Дарвином Уоллес тоже сам опубликует. Что, собственно, они и сделали. Потом еще и общий доклад забацали. Поэтому теория по стандарту известна, как теория Дарвина, но иногда ее из корректности называют теорией Дарвина-Уоллеса, Уоллес в принципе изобрел то же самое. И Уоллес тоже опубликовал. Концепция была проста, и она все на свете объясняла (почти все – Дарвин настолько хитро все сделал, он даже учел случаи, которые трудно объяснимы или необъяснимы его концепцией).
Все обрадовались, и стали это дело развивать. Однако через некоторое время на границе XIX-XX веков проблемы свалились с двух сторон. Причем удивительно, что с тех сторон, с которых сейчас кажется даже странно. Сейчас и палеонтология, и генетика – это столпы, на которых вся теория эволюции стоит. А в тот момент палеонтология развивалась все больше, и генетика появилась, как явление природы. Они вошли в конфронтацию с дарвинизмом. Это время кризиса дарвинизма. С точки зрения палеонтологов все выглядело очень странно. Палеонтология развивалась, ископаемых находили все больше по сравнению со временами Кювье – сто лет прошло. Но возникал какой-то диссонанс с дарвиновской теорией. Согласно Дарвину, виды изменяются постепенно. У нас есть некоторая изменчивость. Те, которые больше приспособлены – выживают, а те, которые меньше – нет. Но условия меняются постепенно, и по идее виды тоже должны меняться постепенно. Если мы возьмем этих вьюрков с клювами, у нас в каждом следующем поколении клювы все более острые. В начале они тупые, потому острее, а потом получается дятел.
Но в палеонтологии мы видим не так. Мы видим вначале трилобитов, потом мы видим рыб, потом мы видим сразу амфибий, потом рептилий. А плавных переходов нет. По идее должен быть один плавный переход от трилобита до нас. Или не от трилобита, но это не так важно, от какой зверюшки), а в реальности мы видим дискретные группы, которые на протяжении иногда миллионов лет остаются вроде более или менее постоянными, ничего с ними не случается, а потом все резко меняется. Потом снова долго-долго ничего не происходит, а потом снова меняется. Переходные формы вроде бы даже и есть. В это время нашли археоптерикса, ихтиостегу – переходные формы, которые до сих пор в нашем школьном учебнике присутствуют (в этом смысле наш школьный учебник в том времени застрял). Но их как-то мало. Один археоптерикс, а где все остальные? Ихтиостега тоже, конечно, есть, но она одна и все. Поэтому возникали мысли, что дарвинизм неверен, и все работает не так. Сейчас понятно, что это ошибочно.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=sA1W8ovKUq4&feature=emb_logo
Во-первых, палеонтологам в XIX веке казалось, что они очень много уже знают. Современные темпы развития палеонтологии свидетельствуют о том, что у них тогда было меньше одного процента, наверное, информации, которая есть сейчас. Шло накопление информации. Переходных форм, на самом деле, немереное количество. Но в то время многие формы, которые уже были открыты, не учитывали. Многие просто не нашли еще пока.
Вымерших, тупиковых линий гораздо больше, чем тех, которые промежуточные. И на них больше внимания обращали, а промежуточные не повезло найти. Во-вторых, условия на планете не обязаны меняться постепенно. Нет такого, что все время климат теплел, или все время холодал. То теплело, то холодало. Это были разные скачки. И животные не обязаны меняться вслед за каждым рывком изменений условий.
Есть некоторая устойчивость. Животное может пережить прекрасно какие-то изменения и особо не меняться. Так что эти все противоречия, на самом деле, не являются противоречиями. Но им казалось, что являются. Одним из противников теории дарвинизма, теории естественного отбора, был Генри Осборн. Американец, один из основателей палеонтологии, который описал тираннозавра (там внизу скелет тираннозавра). Он был сторонником происхождения эволюции жизни, как у него одна из книг называется, ортогенезом или аристогенезисом. Потом еще эта версия развивалась. Но концепция ортогенеза какая-то очень туманная, мягко говоря. Я пытался вникнуть в оригинал, там много слов. Но общая суть сводится к тому, что у животных есть внутреннее стремление развиваться, и оно вроде бы и нерелигиозное, но какое-то полумистическое. В чем оно заключается – стремление развиваться? Причем направленно развиваться, не абы как, а именно в каком-то конкретном направлении. Это остается непонятным.
Книжки Осборна объемистые: конкретики там не сильно много в самой теории, а сказать хочется что-то. И получается многословие. Хотя сами палеонтологические работы Осборна хорошие, правильные. Сами зверюшки описаны нормально. Он морфологом был хорошим. Но в плане теории дал маху немножко. Сейчас ортогенистов или аристогенистов я, честно говоря, не знаю. Наверное, есть где-то на планете. Среди крутых палеонтологов их особо не существует. Хотя не знаю, может быть какие-то и есть. С другой стороны, на дарвинизм вдруг неожиданно напали генетики. Генетики появились еще при жизни Дарвина. Тот же Мендель, например. Однако Дарвин эти данные не использовал, как он не использовал данные палеонтологии. Дарвин эти данные не использовал по вполне научной причине: он считал, что палеонтологических данных пока слишком мало.
При нем, допустим, неандертальца нашли. Но не понятно, что это такое. Пока только одна находка. Надо подождать, пока материал накопится, тогда будет ясно. Насколько известно, в библиотеке Дарвина была брошюрка Менделя про горох и генетическое наследование. И, видимо, он ее читал, хотя нигде и никак это не задокументировано. Но он это не использовал. А генетика между тем развивалась. И в первой трети XX века появилось уже много генетиков. Самого Менделя в принципе не особо кто замечал. Но генетики появлялись.
Один из основателей генетики как науки – Томас Морган. Но он такой не один. У нас было много генетиков. Правда нашим генетикам, в отличие от американских, мягко говоря, не повезло. Их через одного, если не чаще, или посадили, или расстреляли, или сослали, или еще что-нибудь нехорошее с ними сделали. Сейчас вполне даже понятно, по какой логике их преследовали у нас. В 20-30 годы у нас боролись со всяким мракобесием, религией, мистическим мышлением.
СТАНИСЛАВ ДРОБЫШЕВСКИЙ — Эволюция, Однополые отношения, Инопланетяне | ФидельПодкастро #47. Часть 4.
Станислав Дробышевский. Не все, что мы поглощаем, полезно. Это опять же к вопросу о возможных...
Станислав Дробышевский “Первые проявления морали у приматов и древних”
Понятие морали — это сложная философская концепция, и понять бывали ли доброта и человечность в...
Присоединяйтесь к нашей рассылке
Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео.