Артем Акшинцев. Друзья, добро пожаловать на третий выпуск проекта «Авторы «Научки». Сегодня у нас в гостях Станислав Дробышевский – самый известный антрополог рунета, автор двухтомника «Достающее звено», книги «Байки из Грота: 50 историй из жизни древних людей» и «Палеонтология антрополога». Станислав является научным редактором портала Антропогенез.РУ, доцентом кафедры антропологии МГУ и топовым популяризатором науки. Станислав, привет.
Станислав Дробышевский. Здравствуйте.
Артем Акшинцев. В нашей программе обычно мы обсуждаем с авторами их жизнь за пределами написания книг. Вопросы могут быть самые разные: про детство, про музыку и многое другое. Зачем оттягивать? Давайте, начнем с вопросов про детство. Я знаю, что вы родились в семье философов в Чите и примерно в 1995 году окончили школу. Как так вышло, что вы решили заняться антропологией? Как проснулся интерес к антропологии? Я понимаю, что в семье философов научное мышление уже сразу прививается. Как все это было в школьные времена?
Станислав Дробышевский. Меня родители не особо направляли куда-то. Они предоставляли возможности. Видимо, как философы. Нам со старшим братом родители покупали книжки. В Чите есть хорошие библиотеки. Я был записан в детскую библиотеку, а потом во взрослую Пушкинскую библиотеку. Все время у нас был некий выбор. Я увлекся животными. Брат тоже довольно долго в эту сторону смотрел, но потом стал системным администратором и ушел полностью в эту сферу. Хотя мы с ним вместе собирали коллекцию насекомых, которую потом родители отдали в какую-то школу. У нас был свой домашний музей с раковинами, крабами и другими подобными вещами. Я увлекался биологией. Книги меня разные интересовали, но биологические в большей степени.
Мое поступление на биофак было само собой разумеющимся. Когда еще я учился в старших классах средней школы №12, в это время появлялись в середине 90-х годов разные специальные классы. У нас был биологический класс. В это время в местный медицинский институт поступало все меньше людей. И институт договорился со школой №12 об автоматическом зачислении выпускников специального класса: им нужно только документы подать, экзамены даже сдавать не надо. Я документы не подавал, но можно считать, что я автоматически поступил в Читинский медицинский институт, и потенциально мог бы стать медиком. Но я медиком никогда не хотел стать, поэтому я даже документы не подавал. Поскольку это был медико-биологический класс, некоторое количество занятий проходило в местном медицинском институте, мы посещали его музей, проходили практику в ожоговом отделении Первой городской больницы, что тоже очень познавательно.
В Чите зимой в ожоговом отделении были в основном случаи обморожения. Поэтому у меня биология была немного усилена, еще плюс химия. Наверное, мне это тоже помогло как-то при поступлении в МГУ. Хотя я бы не сказал, что там суперуглубленное изучение было, но по сравнению со средней школой – больше. Я и сам учился вполне успешно. Было само собой разумеющимся то, что я пойду на биофак. Я поступил с некоторым «скрипом», на грани – еще чуть-чуть и я бы не поступил. Прижился и живу до сих пор на биофаке.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=LquMAQtaxiw
Артем Акшинцев. Мы с Сашей Панчиным беседовали, и он тоже говорил, что поступил с большим «скрипом». Это реально забавно. Топовые популяризаторы.
Станислав Дробышевский. У меня, например, «скрип» заключался в том, что первый экзамен на биофак – это математика. К этому экзамену биологи, сознательно идущие на биофак, не очень готовы. Математика на первом и втором курсе – это самый ужасный предмет (высшая математика, математические методы в биологии), на котором все валятся. Я тоже с пересдачами, со «скрипом» сдавал. Если человек поступает на биофак, то биологию он знает. Оценивать знание биологии потенциальных биологов бессмысленно: они все умные оказываются. А отсеивать кандидатов нужно. Это делают, проверяя знания по математике.
Это очень неправильно, на мой личный взгляд. Куча крутых потенциальных биологов отсеивается по предмету, который им никогда в жизни потом не пригодится. Математика нужна, но не в том виде, в каком она спрашивается на вступительном экзамене, и потом преподается. Преподается абстрактная высшая математика, и никто никогда не объясняет, как это связано с биологией. Меня сейчас хоть пытайте, я не скажу, что такое производные и интегралы. Но это было принципиально важным при поступлении и на первом курсе. А потом были математические методы в биологии – ММБ (по-другому расшифровывается как «могила молодого биолога»). Это статистические методы, используемые в биологии, но тоже это так преподавалось, что я из этого курса ничего не вынес.
Хотя у меня вся антропология – это сплошная статистика. Я применял в науке когда-либо то, что было на спецкурсе уже на кафедре – там преподавалось уже нормально. Не то, какая формула, а как это применять: есть задача определенная – какая выборка должна быть, как ее собирать, какие программы использовать, какие методы можно применить, какие нельзя, в каких случаях, какие погрешности.
Практические вещи. А для составления формул есть математики, есть два факультета: МехМат и ВМК. Пусть они этим занимаются. Поэтому у всех биологов «скрип» есть. С химией примерно та же ситуация. Тогда было два отделения: лабораторное и полевое. Антропологи, зоологи, ботаники – относились к полевому отделению: они бегают по полям и ловят бабочек, кузнечиков, людей.
Химия очень полезна в биологии, но мне, как антропологу, никогда в жизни она не пригодилась, и сейчас я вам никакой формулы не нарисую. Это был второй экзамен. По математике у меня была тройка. Но математика отсеяла огромное количество конкурентов. Многие, получив тройки, забрали документы. У меня тоже такая мысль была, но я все-таки упорно шел дальше. На химии я получил четыре – тоже не самый лучший вариант; на биологии – пять; русский язык был без оценки. Я поступил. Это был минимальный балл для прохождения. Это достаточно обычная история. Я в этом смысле не особо выделяюсь.
Источник: http://www.msunews.ru/news/2202/
Артем Акшинцев. Нам повезло, что так все сложилось у вас.
Станислав Дробышевский. Если бы я не поступил на биофак, я бы автоматически поступил в Читинский педагогический колледж, потому что туда документы я подал. У меня родители все-таки в образовании. Я тогда в этом ничего не понимал, а они умные. Я подал документы в педагогический колледж. Там на биофаке первый экзамен – биология. Поскольку я биологию в МГУ сдал на пятерку, а у меня была серебряная медаль, то первый экзамен, сданный на пятерку, гарантировал автоматическое поступление.
В МГУ это не сработало, потому что там первым экзаменом была математика, которую я сдал на три. А в педагогическом первым экзаменом была биология. Туда я по факту поступил. Но поскольку я поступил на биофак, в Читу уже не возвращался даже. Если бы я не поступил на биофак в МГУ, я бы учился в Читинском педагогическом. Может быть, уже бы деканом был.
Артем Акшинцев. Не расстраивайтесь: доцент – тоже неплохо. В девяностые годы, когда в стране все разваливалось, вы поступаете в МГУ, переезжаете из Читы в Москву. Как это было? Не касательно учебы. Про самоощущение вопрос.
Станислав Дробышевский. Я до поступления в МГУ в Москве был несколько раз. К переездам я был привычен. Заселился в общежитие и дальше жил без особых проблем, как и все студенты. Я был вполне стандартным студентом, самым среднестатистическим. Несильно богато жили: у меня родители – преподаватели, доход был небольшой. У меня была стипендия, родители помогали.
Студенческие столовые дешевые, общежитие тоже стоило мало – жил нормально. В общежитие можно было летом заселиться самопроизвольно, подделав пропуск – копия ключей у меня была. Можно было просто в какой-то момент туда прийти и лечь на пол спать в спальнике. Это уже после первого курса – на втором, третьем. Поступающие абитуриенты этому удивлялись, но их никто не спрашивал.
Это разгильдяйство имеет свои плюсы: мы проводку протягивали через этажи, использовали запрещенные кипятильники и плиты, ногой выбивали двери со сломанным замком. По рассказам студентов сейчас все гораздо более сурово: они гвоздь не могут в стену забить, а у нас все стены были разрисованы снизу доверху. Проблем не было. Разгильдяйство у нас было. Это были девяностые годы, общежитие было старое (сейчас его отремонтировали) – в этом есть плюсы свои.
Артем Акшинцев. Получается, что вы жили в ДАСе?
Станислав Дробышевский. Все студенчество и первые полгода аспирантуры я жил в ДАСе. Потом несколько лет аспирантуры я жил в ГЗ – главном здании МГУ со шпилем. ДАС – это Дом аспиранта и стажера, но реально там живут одни студенты. Здание расположено по улице Шверника, и было построено как экспериментальный Дом нового быта для идеальной коммунистической жизни. В итоге оказалось, что простые люди в таких условиях жить не могут, и здание отдали студентам, хотя называется оно «Дом аспиранта и стажера».
Артем Акшинцев. Помните номер своей комнаты?
Источник: https://archi.ru/russia/67354/dom-aspiranta-i-stazhera-mgu-na-ulice-shvernika
Станислав Дробышевский. Сейчас не очень. Я в нескольких комнатах жил: 1605 или 1609, а потом на четырнадцатом этаже – 1409. Я точно не помню. Цифры у меня в голове плохо задерживаются. Если бы я туда зашел, я бы комнату без проблем нашел. Говорят, что там сейчас все сильно поменяли, была перепланировка самих комнат, уже другое количество людей живет в комнатах. Я там после своего выселения ни разу не был и ремонта лично не видел. Студенты говорят, что там все по-другому стало.
Артем Акшинцев. Вы поступили в МГУ в девяностые годы – это время, когда довольно мощно развивались субкультуры. Полевой факультет, биофак, толкинисты… Пересекались вы с ними или не пересекались? Захватило вас это? Как вы развлекались на первых курсах?
Станислав Дробышевский. На биофаке этого особо не было. Студенты в основном учатся, и у них возможности заниматься субкультурой нет. Есть пары, лекции, практикумы, домашние задания, сессии. Свободного времени тоже было много, но чтобы прямо погружаться в какую-то субкультуру… Все, конечно, разгильдяйничали как могли, но я не помню на биофаке толкинистов. Наверное, они были, но это прошло мимо меня. Я знал, что где-то есть толкинисты, видел людей, которые с ними общались. Я знаю даже пару слов на наречии орков благодаря этим людям, но их лучше не произносить в эфире. Где-то толкинисты были, кто-то их видел. Кто-то пьянствовал и изображал панка, кто-то делал ирокезы. Но это не было глубоким погружением в субкультуру. Студенты, как ни странно, учатся. Это все-таки биофак, а не шарашкина контора.
Артем Акшинцев. Понятное дело. Вы хоть раз в жизни делали себе ирокез?
Станислав Дробышевский. Нет. У меня всегда прическа была примерно, как сейчас, еще со школьного времени. Меня родители пытались стричь, сейчас периодически кто-то на меня нападает и что-то состригает. Сейчас мама все время страдает, что я нечесаный и небритый. Но теперь она далеко. Вы тоже в похожей ситуации.
Артем Акшинцев. Да, я подготовился к интервью, к нашей беседе.
Станислав Дробышевский. С прической у меня всегда было очень просто. Надо сказать, что на биофаке никакого генерального направления, стиля не было никогда. Хотя в целом внешний вид студентов в среднем заметно изменился с момента моего обучения. По рассказам тех, кто учился до нас, внешний вид студентов и до нас был другой. Видимо, я застал переход от старого варианта к новому. Когда я учился, можно было носить берцы и грязную одежду защитного цвета с рюкзаком. А сейчас уже там все девушки на шпильках, парни с красивыми прическами. С грязными рюкзаками уже никто не ходит. Такие есть, но их процент сильно уменьшился. Я попал примерно на переход. Я тоже все время в джинсовой одежде ходил затасканной – в 90-е годы особо шиковать не приходилось. А сейчас студенты поменялись. Количество походно-ориентированных студентов стало заметно меньше.
Артем Акшинцев. Это плохо или хорошо? Сейчас большая беда с финансирование полевых экспедиций.
Станислав Дробышевский. Это просто факт природы. У нас сейчас вся наука уходят в лабораторную магию: в пробирках что-то пенится, пузыри образуются, секвенирование генома происходит, электрофорез. Это великая наука. А если кто-то сидит с биноклем и пеночек считает в поле или в лесу – это не модно, это XIX век. Такое отношение к полевикам было и раньше, сейчас это, наверное, еще усилилось. Я как раз полевик. Мне кажется, что все манипуляции с пробирками – это не биология, а химия. Когда человек занимается генетикой и даже не знает, как выглядит объект его изучения, это странно. С антропологией такая же ситуация. Иногда читаю статьи по генетике человеческих популяций, и видно, что люди даже не знают, где эти популяции, какая у них история, на что они похожи. Выводы получаются не верные. Такое тоже бывает. Всегда должно быть и то, и другое. Полевой метод без химии не работает, а лабораторные исследования не возможны без полевых наблюдений. Сейчас опубликовать работу по полевым наблюдениям за пеночками в журнале «Nature» практически нереально. А сделать сиквенс пеночек – это можно: каждый день такие статьи выходят. Такая наука сейчас. Это не хорошо и не плохо, это просто этап.
Артем Акшинцев. Это просто данность. Друзья, у вас есть возможность задавать вопросы Станиславу через трансляцию на YouTube, можно оставлять комментарии. Однажды вы добрались от Москвы до Байкала автостопом.
Станислав Дробышевский. Да, после третьего курса это было.
Артем Акшинцев. Я тоже так же катался от Москвы до Байкала и обратно на поезде ехал. Как это у вас получилось? Часто катались автостопом?
Станислав Дробышевский. Нет, я один раз так всего сделал. После второго курса наши студенты вот так ездили и рассказывали об этом. Я подумал, почему бы нет и тоже так сделал. Мне это было просто по пути домой. Тут никакого подвига – не такая это и проблема.
Артем Акшинцев. Проблемы тут нет. Вопрос в том, о чем вы говорите с людьми, которые вас подвозят? Может быть, тогда и родилась первая искра популяризации науки?
Станислав Дробышевский. Нет. Тогда я про это вообще не думал. Разговаривали о совершенно банальных вещах: куда едите, зачем и так далее. В то время автостопом не так много ездили. Многие водители удивлялись тому, что люди ездят автостопом. Автостопщиков не сильно много всегда. С другой стороны, ехали вполне успешно. Но я не рекомендую никому так ездить: можно попасть в разные неприятности, но мы без проблем доехали.
Источник: https://antropogenez.ru/single-news/article/348/
Артем Акшинцев. Есть события, не связанные с учебой напрямую, но которые остались в памяти до сих пор, и вы всегда вспоминаете их с улыбкой?
Станислав Дробышевский. Мы сбросили с семнадцатого этажа старый телевизор, чтобы посмотреть, как разобьется кинескоп. Это прикольно же. Сейчас такое вообще нереально. Главное было вычислить момент, чтобы внизу никто не проходил. Мы ходили на крышу погулять, Новый год встретить. Потом эту крышу закрыли: поставили антенны для сотовой связи и решетки. Мы два раза находили способ туда проникнуть. Один наш товарищ где-то раздобыл болгарку, спилил решетку, и мы пролезли. Второй раз вход на крышу уже железным щитом закрыли, который распилить было трудно. Мы тогда взяли кувалду, пробили дыру рядом в кирпичной стене и гуляли по крыше. Сейчас это было бы, наверное, нереально в современных условиях. Время было совершенно разгильдяйское. Вечером выходишь на балкон ДАСа и видишь, как снизу тени ползут по решеткам на нижних балконах. Решетки стояли на балконах, чтобы посторонние не проникали в здание, поэтому нужно было лезть на второй или даже третий этаж. Если высунуться с балкона, тени замирали, опасаясь охранников. А мы им еще и помогали.
Артем Акшинцев. Это очень забавно. Я тоже лазил в ДАС по этим решеткам. Есть вопрос про художественную литературу: Что бы вы порекомендовали почитать о первобытных охотниках-собирателях, кроме «Борьбы за огонь»?
Станислав Дробышевский. Кроме этого я ничего не могу посоветовать. Я не сильно много их знаю. Есть такие книги, но «Борьба за огонь» – самая классная. Остальные все на порядок ниже. Я их просто не помню. «Борьба за огонь» у меня в голове более или менее еще есть. Еще и фильм к тому же классный. Остальные я тоже читал, даже несколько: «Клан пещерного медведя», еще что-то. Но они в памяти не отпечатались.
Артем Акшинцев. Можете сказать о какой-то любимой книге определенного периода? Обычно книги любят периодами: есть возраст любви к одной книге, потом меняется жизнь, установки и любимой становится другая книга. Есть ли такие книги в вашей жизни, которые вы читали, и которые вам понравились?
Источник: https://pikabu.ru/story/samokritika_4181915
Станислав Дробышевский. На счет периодов я не уверен. Когда я еще был в школе и вначале студенчества, фантастики я очень много перечитал. Наверное, всю основную классику: Р. Хайнлайна, Р. Желязны и других авторов. Самые любимые авторы – братья Стругацкие и С. Лем. В этом я не сильно оригинален. Из произведений С. Лема мне нравились «Звездные дневники Ийона Тихого», «Сказки роботов», «Кибериада» – это классика. В последнее время я очень полюбил читать о путешествиях. Рядом со мной сейчас лежит книга «В дальних водах и странах» В. Крестовского. Сейчас мне нравятся книги о путешествиях, потому что это гораздо круче, чем любая фантастика. Не придумать то, что творилось в поездках Миклухо-Маклая, Кука, Лаперуза. Это все издано в гигантском количестве – у меня целый шкаф забит, я еще половину даже не прочитал. Мне хватит еще на несколько лет этого добра. Всем советую почитать, потому что такое никто не придумает. Никакая фантастика не сравнится. Совсем в детском возрасте читал Жюля Верна, А. Р. Беляева, И. А. Ефремова, Р. Бредбери, Г. Уэллса – всю стандартную классику.
Артем Акшинцев. Неплохой мальчишеский набор научной фантастики и приключений.
Станислав Дробышевский. Я думаю, что детишки моего поколения все примерно это и читали, потому что это было в библиотеке и в свободной продаже. И сейчас никуда это классика не делась. С тех пор ничего лучше написано не было.
Артем Акшинцев. У нас в библиотеке тоже очень часто берут эти книги, авторов которых вы перечислили.
Станислав Дробышевский. На первом, втором, третьем курсе появился В. О. Пелевин. Несколько книг я прочитал. Не все – названия поздних произведений я даже не знаю. Фэнтези я почти не читал. Из произведений Дж. Р. Р. Толкина прочитал трилогию «Властелин колец», «Хоббит», «Сильмариллион». Из всего изобилия фэнтези тогда я прочитал отдельные произведения, но не вникал сильно. В этом я не специалист.
Артем Акшинцев. Что было первым – идея заняться популяризацией или первые серьезные экспедиции антропологические.
Станислав Дробышевский. Как ни странно, в антропологических экспедициях я не был ни разу. Я всю жизнь ездил в археологические экспедиции.
Артем Акшинцев. Почему?
Станислав Дробышевский. Так повелось. В начале у нас была практика археологическая. Потом я ездил несколько раз просто потому, что мне это нравилось. Затем это стало профессией – я сейчас руковожу летней практикой. Это моя работа – возить студентов МГУ в археологические экспедиции. В этом году, видимо, из-за коронавируса все отменится. Это будет первый раз за 20 лет. Хотя я, наверное, поеду, если экспедиция будет. Неизвестно, будет ли вообще экспедиция.
Антропологические экспедиции тоже каждый год бывают. Расоведческих экспедиций практически нет сейчас, очень редко бывают. В основном изучают долгожителей, школьников, спортсменов. Мне это не очень интересно. Я живых людей не очень люблю, мне косточки ближе – они не сопротивляются. Живых людей я измерял, когда сам практику проходил, мне этого хватило. Естественно, экспедиции были первыми. Популяризацией я гораздо позже занялся – это не профессия. Экспедиции – это по сути профессия.
СТАНИСЛАВ ДРОБЫШЕВСКИЙ — Эволюция, Однополые отношения, Инопланетяне | ФидельПодкастро #47. Часть 4.
Станислав Дробышевский. Не все, что мы поглощаем, полезно. Это опять же к вопросу о возможных крутых преобразованиях нашего организма в будущем. Можно сделать питание таким, чтобы не нужно было сбрасывать отходы. Марат Секаев. Это нормальная тема. Станислав...
Станислав Дробышевский “Первые проявления морали у приматов и древних”
Понятие морали — это сложная философская концепция, и понять бывали ли доброта и человечность в древности крайне проблематично — то есть мораль она не окаменевает. Мы не можем найти её в виде окаменелости. Отпечатки и чего-то такого зримого, вещественного, что можем...
Присоединяйтесь к нашей рассылке
Подписавшись на нашу рассылку, вы сможете получать уведомления о выходе новых статей с информацией о работах Станислава Дробышевского, открытиях в палеонтологии и антропологии, выступлениях, лекциях и видео.